«Уж не меня ли в женихи прочат? — От неожиданной мысли душа екнула еще глубже, чем в тот момент, когда ратники обвинили его в душегубстве. — Может, оттого и поручился за меня Елага?»
— Да уж, подросла кровинушка, — проследив его взгляд, кивнул купец. — Пора цветочку в мужниных руках распускаться, внуков нам с матерью дарить.
Сердце у Олега заколотилось. Он опустил взгляд, отчаянно придумывая, как отмазаться от нежданной чести. И ведь не сбежать из этого дома — он тут как под арестом!
— Да, пора. И жених достойный есть у меня на примете. Но о сем мы с тобой, ведун Олег, опосля поговорим.
За то время, что прошло до окончания обеда, в голове у Середина созрело множество доводов против возможного предложения. Начиная с того, что после суда он может быть выдан головой родичам пропавших промысловиков, и заканчивая тем, что он нищ, как степная крыса, а невеста — купеческая дочь.
Однако милость богов не оставила охотника за нежитью. Войдя в небольшую светелку терема, в которой хозяин устроил нечто вроде кабинета, Олег не поторопился заговорить первым, молча следил через оконце за въезжающими и выезжающими возками. А купец Скотин, обойдя высокий пюпитр с чернильницей и стянутыми нитью перьями, выглянул в окно, затем опустился на укрытый густым персидским ковром сундук, указал Олегу на тот, что стоял в углу.
— Есть у меня к тебе просьба малая, мил человек. Да что просьба — так, безделица.
Подобным образом о свадьбе дочери обычно не говорят, и ведун сразу приободрился.
— Уговорились мы о свадьбе детей наших с одним из купцов новгородских. Купцов знатных, видных. У детей его уже по две ладьи за товарами ходят. Породниться с ним и бояре бы за честь считали. Но старший сын, так получилось, все еще холостым ходит. Нехорошие слухи долго о нем сказывали, волхвы гибель предрекали. Однако же жив он и поныне, все предсказания презрев.
— Значит, крепкий парень, — облегченно кивнул Середин. — За таким будет, как за каменной стеной.
— Да, крепок и удачлив, коли злые духи управиться с ним не могут. Сговорились мы, по весне перед ледоходом он на смотрины сюда прибудет. Мыслю, со дня на день явится.
— Что же, коли повезет, то я его увижу. До суда княжеского мне еще больше десяти дней ждать.
— Ну тебе опасаться нечего, ведун Олег, твоя честность известна. Ты душегубства свершить не мог. А вот меня уж который месяц беспокойство гложет. Зориславу, кровиночку мою, в чужие руки отдаю. Болит сердце отцовское. О прошлом годе сыновья на ладье на острова бриттов холодным путем с товаром ушли, да по сей день никаких вестей от них нету. Теперь доченьку единственную от дома родного отрываю… — Купец скинул тафью, мотнул головой, пригладил волосы. — Дабы сердце отцовское успокоить, хотел бы я узнать, какой будет жених наш в душе своей, чист ли сердцем, честен али нутро у него гнилое, черное.