Длинные русые волосы до плеч. Большие темные глаза. Что еще приметно: одет как-то странно. Вроде как бы ряса на нем, но не черная, и вроде бы мешковина. Рубище.
— Ты хочешь возжечь свечу, сын мой? — обратился он ко мне. — Знаешь ли, пред каким образом?
Он протянул ко мне руку. Странное дело: в ней была не одна свеча, а несколько… Семь. Но почему-то я этому даже не удивился, хотя удивляться было чему: откуда он знал, что нас семеро? Я взял у него свечи. Куда поставить одну, я знал точно. И поставил — перед иконой Николая-чудотворца. Свеча, не припаянная к подсвечнику воском, чуть наклонилась. Батюшка протянул руку и поправил ее. И свеча почему-то сразу занялась ярко, в полную силу. Куда поставить остальные шесть свечей, я не знал. Зато он знал. Подвел меня к большой иконе в глубине храма и сказал:
— Здесь.
И снова, будто бы от одного лишь прикосновения его тонкой легкой руки, свечи взялись ярким пламенем. В их свете проступил лик святого Георгия-победоносца.
— Верно ли возжены свечи? — спросил он.
— Да, — кивнул я. — Кто вы?
— Называй меня отцом Андреем, — ответил он. — Есть ли у тебя просьба ко мне?
— Помолитесь за меня и моих товарищей, отец Андрей. Нам предстоит очень трудное дело.
— Чисты ли помыслы твои? — спросил он.
— Не знаю.
— Веришь ли ты в праведность дела твоего?
— Не знаю.
— Жаждет ли душа твоя мира?
— И даже этого я не знаю.
— В смятении дух твой. Я буду молиться за тебя и други твоя.
Я вышел. С порога оглянулся: в полумраке храма ярко горели семь свечей
Когда мощный серебристый джип «патрол», выделенный в мое распоряжение начальником управления, пропылил по проселку и свернул на асфальтовое шоссе, ведущее к Москве, я обернулся на маковки Спас-Заулка, на золотые кресты над ними.
И подумал: «Какие же слова найдет он для молитвы за нас — наемников и, может быть, даже убийц?..»
Было лето 1996 года. 14 июля.
Глава первая. Мой сын будет Президентом России, или Террорист во фраке от «Бриана»
В 1996 году праздник католической Троицы пришелся на воскресенье 26 мая. С самого утра ко всем кирхам и костелам Германии начали съезжаться крытые яркими разноцветными тентами грузовики, до отказа набитые березовыми ветками. Привезенные из специальных лесопитомников, они предназначены были для украшения храмов в этот день. Береза, как известно, символ Святой Троицы. Грузовики уже поджидали десятки прихожан со всеми чадами и домочадцами; они втаскивали охапки пахучих веток в притворы, а потом под руководством священнослужителей украшали ими соборные залы, где вечером должны были пройти торжественные богослужения. Работа шла споро, немного не по-немецки суматошно, но суматоха эта была какой-то особенной, праздничной — такая царит обычно, когда наряжают рождественские елки.