Было очень хорошо вот так ехать, ни о чем не думать, смотреть в безоблачное небо и слушать, как умиротворяюще поскрипывают колеса. Солнце с каждой минкой садилось все ниже. Но прежде, чем стемнело, жрец направил мерина с дороги. Отъехав от нее ярдов на четыреста, он натянул поводья.
Шен спал, как младенец, и я не стал его будить. Раньше утра мы вряд ли двинемся дальше. Так что пусть спит.
Я помог распрячь серого в яблоках. Здоровяк не спешил общаться, и, если честно, меня это совершенно устраивало. Во всяком случае, мы избежали массы ненужных ни ему, ни нам, вопросов. Я нисколько не страдал от того, что не надо врать.
Мы завели беседу лишь после того, как я увидел в его руке кристалл огненного камня.
— Стоит ли разжигать костер так близко от тракта?
Он безо всякого выражения посмотрел на меня, пожал плечами и убрал камень в небольшой мешочек на поясе.
— У меня есть вода, сухари, немного сыра и солонины. Я поделюсь, чем Мелот послал, но, боюсь, всех это не насытит.
— Мы не слишком много едим, — улыбнулась Лаэн и потянулась к своему вещевому мешку. Зубами она развязала тесемки и достала закопченное вчера вечером мясо сайгурака.
Так и не разбудив Шена, мы поужинали при свете луны и звезд.
— Я отправлюсь в дорогу с рассветом, — сказал жрец, обустраивая себе берлогу под телегой. — Спите без страха. Я во сне все прекрасно слышу. К нам никто не подойдет незамеченным.
Мы с Лаэн поняли намек и улыбнулись друг другу.
— Мы запомним.
Жрец степенно кивнул, помолился на ночь Мелоту и отправился на боковую, между делом прихватив с собой засапожный нож, которым совсем недавно резал мясо.
— Забавный тип, — тихо сказал я Ласке, когда мы уселись подальше от телеги.
Она сидела, прислонившись спиной к моей спине, но я почувствовал ее улыбку.
— Пусть его. Он безобиден до тех пор, пока мы к нему не лезем. К тому же, путешествовать с ним гораздо быстрее, чем без него.
— Я и пальцем не собираюсь его трогать.
— Нисколько в тебе не сомневаюсь, дорогой.
— Я вот тут подумал о Цейре Асани.
— Да?
— Не понимаю, чего она хочет. Зачем ей твои уроки?
— Чтобы стать сильнее, разумеется. Сила — это власть.
— Но она ненавидит темных.
— Однако любит себя. Мать хочет прижать Совет и владеть Синим пламенем до скончания веков. Думаю, она считает, что темная «искра» в ее руках не сделает ей ничего плохого. Надеется, что сумеет распорядиться ею не так, как Проклятые. Не станет пихать в глаза всем и всюду. Сохранит для себя. Станет пользоваться потихоньку. Пока не придет ее звездный нар.
— Если она так хочет тьмы, отчего бы ей не пойти к Шести? Помогла бы им захватить Альсгару и Башню. Стала такой, как они.