Потом, явно не удовлетворившись содеянным, он, благостно пища про «собаку», начал принимать водные процедуры, плескаясь, фыркая и гоняя волну, словно какой-то кит.
Я присел, сорвал длинную травинку, оплел вокруг пальца, словно кольцо, и стал думать о том, как хорошо нам было с Лаэн, когда мы были вместе…
Лишь с последним проблеском солнца мы с Юми направились обратно к лагерю.
Всю ночь мне снилась какая-то дрянь, я ворочался, несколько раз просыпался и смотрел на мириады звезд над головой, слушая тихий храп Лука. Под утро мне под бок приполз продрогший вейя. Вся его шерстка стала мокрой от росы, и я, пожалев бедолагу, укрыл его своей курткой. Он благодушно хрюкнул, свернулся клубочком и умиротворенно засопел. Через какое-то время уснул и я.
Лаэн, рыжая, словно лиса, прыгала ко мне через гигантскую пропасть, на дне которой ревело багровое пламя, плюющееся в червонное небо сонмом искр. Мне не хватало сил, чтобы досмотреть ее прыжок до конца. Я бросался к ней, но до края было так далеко, и я не успевал. Лишь слышал ее наполненный отчаянием крик, когда она падала вниз.
А затем все повторялось вновь и вновь. И так до бесконечности.
Прыжок. Падение. Крик.
Пытке не было конца. И на место отчаянию пришла ярость. Я озверел и готов был убить того, кто так шутит с ней. Рванув вперед, слыша, как мир трещит по швам и, видя, что уже не успеваю, я прыгнул следом за ней и схватил ее за руку…
В следующее мгновение я уже стоял на коленях на краю пропасти, пытаясь вытащить мое солнце.
— Я удержу тебя! Я удержу! — крикнул я ей.
Она улыбнулась…
И я проснулся.
Безостановочно кричал коростель, фыркали лошади, шумела роща, весело переговаривались люди, восторженно пищал вейя.
— Проснулся, лопни твоя жаба! — ухмыльнулся Лук. — Я уж думал, что ты маковый отвар выпил, приятель. Никак не мог тебя разбудить.
Я пробурчал что-то невнятное, жмурясь от высоко поднявшегося солнца. Его лучи били мне прямо в глаза, и от этого страшно болела голова, словно вчера я серьезно набрался рески. Так что мне стоило некоторого труда оценить обстановку и понять, что людей в лагере прибавилось.
Шен, Рона и милорд Рандо, несмотря на все мои сомнения, нас все-таки нашли.
— С Брагун-Зана прошло около месяца. Время быстро пролетело, — сказал Шен.
— Да ну? — удивился я и нахмурился. — Даже не заметил.
Мы ехали чуть позади остальных, негромко разговаривая друг с другом. Целитель за те дни, что мы не виделись, еще больше возмужал. В лице появились резкие черты, губы сжались в суровую линию. Глаза, когда он думал о чем-то своем, порой становились холодными и колючими. Шен отпустил бороду и усы, так что мне пришлось привыкать к его новому образу. А еще парень стал гораздо выдержаннее, чем был раньше. Во всяком случае, не огрызался на каждое слово с видом оскорбленного подростка.