Через минуту он вернулся, волоча за ноги бесчувственное тело.
— Ты еще здесь?!
Иван к тому времени уже смог подняться на колени.
— Кто это?
— Конь в пальто! — сострил Серый. Царевич не обратил внимания.
— Это — Черный Рыцарь? Где ты его нашел?! Что с ним?!
Серый почему-то предпочел не отвечать на такие простые вопросы, а сразу заявил:
— Щас примчатся прислужники, лекари, прынцессы — они его быстро в чуйства приведут. А что было — до свадьбы заживет. Все. Сматываемся. Или ты хочешь, чтобы тебя тут застукали?
— Нет, конечно, но ведь…
Не дожидаясь конца тирады, Серый дернул нетвердо еще стоящего на ногах Иванушку за рукав и выволок его на свет божий.
— Пошли. Бодрым шагом. Головой не крути. Вон, уже кто-то бежит, башками вертит, со львами на пузах — спальничьи-постельничьи королевские, наверное, прынца твоего обихаживать. Дорогу уступи, витязь.
Объяснения Серого, к великому отчаянию Ивана, были кратки.
— Исчезновение принца Кевина — твоя работа?
— Он меня толкнул.
— А турнир?
— Пришлось поломать голову…
— А что ты сделал с сэром Ингваром?
— Солнечный зайчик.
— А сэр Якоб?
— Ты бы знал, сколько масла ему на седло пришлось вылить…
— А третий?
— На него ушло всего пол-банки горчицы.
— То есть? Он ее всю съел?
— Не он, а его кобыла. И не то, чтобы съела…
— Ну а генерал Айс? Тоже горчица?
— Хм. Тут все немножко сложнее. Когда ты сказал, что в последнем поединке тебе наверняка придется сразиться с Айсом, я подумал, что в конце так близко к нему подобраться не удастся, и поэтому, не теряя времени даром, быстренько нашел в ихнем лесочке одну хорошую травку, благо она тут растет, заварил, и под видом торговца освежительными напитками споил ее ему. Правда, на то, чтобы она сработала, было нужно время, и пришлось уговорить Гарри и Санчеса, чтобы они его немножко потянули… Чтобы в самый раз пришлось.
— Ну, и?..
— Ну и получилось. Сам же видел.
— Но что за травка?
— Хорошая травка. Слабительная. Только, боюсь, перестарался я, тройную дозу ему втюхал… Зато дней пять у него будет на одну проблему меньше. Или больше. Как посмотреть.
Первой реакцией царевича было сказать, что на рыцарских турнирах все должно быть честно — и победа, и поражение, и жизнь, и смерть — этим, вроде, и знамениты они, и королевич Елисей, например, отвернулся бы от него на всю оставшуюся жизнь за такие штучки, но тут кто-то внутри него, язвительный и ворчливый, шепнул, почему-то голосом Серого, что поражение и смерть честны тогда, когда они чужие, а некоторым молодым идиотам надо завести привычку хоть иногда думать перед тем, как куда-нибудь влазить, а Волк только спасал его никчемную шкуру, за что ему в очередной раз большой спасиб и низкий поклон, а не твои душеспасительные беседы. Иван слегка оторопел, потом почему-то решил, что это — голос его совести, и не стал возражать. И только потом пришло ему в голову, что, может быть, совесть, выговорившись раньше, молчала, а к микрофону прорвался ее заклятый друг — здравый смысл. Но кто из них прав — Иванушка так и понял. Ведь не может же быть так, что правы двое? Или не прав никто?