– Она не шевелится, босс, – сказал Джейк.
– Но она не… умерла? – Анна услышала дрогнувшие нотки в голосе Уилкса. Похоже, его и в самом деле расстроило бы, если б она оказалась мертвой.
– Нет, сэр, она жива. Это факт. Я думаю, она даже ничего себе не сломала. Только ушибла голову.
Яркий свет просочился сквозь веки Анны. Кто-то прибавил фитиль в лампе, поняла она и почувствовала, как чьи-то пальцы отодвинули волосы с ее лба. Она собрала всю свою волю, чтобы не вздрогнуть от этого прикосновения.
– У нее несколько ссадин и синяков. – Это опять был голос Уилкса. Он склонился над ней и стал ощупывать копчиками пальцев болезненные участки кожи у нее на щеках и челюсти. – Стыд и позор попортить такую необыкновенную красоту!
Пальцы Уилкса затем переместились с ее лица на плечо и перевернули ее руку, змеиным движением положив ее на грудь. Если б на Анне не было платья, она не смогла бы вынести столь интимного изучения ее тела.
– Можешь идти, Джейк, – сказал Уилкс.
– Я подожду возле лестницы. Босс, вы помните, что обещали? Вы сказали, что я смогу…
– Иди, иди, – нетерпеливо повторил Уилкс. – Я знаю, что я сказал. Получишь все, что тебе причитается.
Дверь закрылась. Послышался щелчок замка и звуки шагов. Кто-то опять приблизился к постели. Зашуршала материя, лязгнула ременная пряжка, и на минуту все затихло. Тишину нарушил голос Уилкса.
– Итак, старина Мик, что было твоей самой большой ценностью? Три тысячи долларов? Теперь они надежно спрятаны у меня. Или главное твое богатство – вот эта редкая красота? Я не стану долго с ней церемониться! Впрочем, для тебя это уже не имеет значения. Сейчас то и другое принадлежит мне. Стюарт Уилкс всегда получает, что хочет.
Он наклонился к Анне и пробежал рукой по ее неподвижной фигуре, оглаживая через платье все выпуклости и ложбинки. Анна сдержалась, чтобы не скинуть его руку, хотя понимала, что рано или поздно она сделает это. И очень скоро. Она чувствовала, как желчь подступает к горлу, однако продолжала крепиться.
Уилкс расстегнул три пуговицы на ее корсете и скользнул рукой к груди. Отыскал выступающий мягкий кончик и застонал.
Анну замутило. Она прилагала все усилия, чтобы дело не дошло до большего, и чуть ли не радовалась своей головной боли. По крайней мере, было на чем сосредоточиться, чтобы не думать о том, что в это время делают руки Уилкса.
Когда он облапил се и прижался к губам, Анна уже не могла терпеть. Решительно запротестовав, она издала, какой-то сдавленный звук.
– Не хнычь, детка, – сказал Уилкс, понявший ее на свой лад. – Мик уже не сможет тебе помочь. Зато я знаю, чего ты хочешь. – Он наклонил голову, и его пересохшие губы процарапали ей кожу над вырезом платья.