— Ты строишь всё на песке, — сказал мне отец. — Наука складывается из двух частей. Во-первых, из терпеливого, неустанного собирания бесчисленных фактов, из их записи и накапливания, из измерений и наблюдений. Так получается гигантских размеров каталог, который старается охватить всё бесконечное разнообразие форм материя. Во-вторых, есть вдохновение, иногда озаряющее разум исследователя и позволяющее понять взаимозависимость явлений. Такое вдохновение приходит редко и бывает уделом лишь немногих. Наша каждодневная неблагодарная и кропотливая работа тянется иногда годами, не принося видимых результатов. На собирание мелких фактов уходит множество жизней, ни разу не озарённых вдохновением, но в именах, заслуживших бессмертие своими величайшими открытиями, собран, как в фокусе, муравьиный труд этих тысяч безымённых исследователей. Именно их работа позволила кому-то в минуту вдохновения понять и объяснить одну из бесчисленных загадок, окружающих нас. А ты хочешь совершить что-то великое один да ещё сразу же? Это тебе не удастся.
Мы с отцом были тогда в саду, окружавшем наш домик под Москвой. Среди цветочных клумб стоял гранитный обелиск, воздвигнутый моим дедом, тоже астрономом, в честь Эйнштейна. На нём не было никаких надписей, никаких слов, только формула, говорящая об эквивалентности материи и энергии: E=mc^2.
Тропинка привела нас к обелиску. Отец сказал:
— Эта формула имеет большое значение для всей Вселенной. Можешь ли ты полностью постичь, что это такое? Нет. Ни ты, ни я, никто другой на свете. Как в горсти зачерпнутой ночью воды отражается бесконечность небес над нами, так в этой формуле заключены все изменения материи и энергии, происходившие триллионы лет тому назад, когда ещё не было ни Солнца, ни Земли, ни планет. В ней — пульсация звёзд, сжатие и расширение галактик, разогревание и остывание туманностей. Жизнь на планетах родится и умирает, солнца вспыхивают и гаснут, а эта формула остаётся действительной, и так будет до бесконечности. Ну, начинаешь понимать? В нашем мире нет другой веры, кроме веры в человека, и нет другого бессмертия, кроме того, которое вырезано на этом камне. Для того чтобы бороться за него, нужно иметь очень горячее сердце, холодную голову и твёрдое сознание того, что человек может дожить до конца жизни, не сделав для науки ничего, ибо не всегда открывают истину те, которые больше других этого жаждут... Ты можешь надеяться, но это тебе не поможет, и никто тебе не поможет, если под помощью разуметь рецепты для открытий. Зато другая помощь — знания, опыт, приобретённые другими для тебя, — всегда в твоём распоряжении, как и мои, так и всех тех, кто посвящал себя науке сейчас и тысячи лет тому назад. Садись на скамейку, которую здесь поставил твой дед, — он тоже подолгу сиживал на ней, — и подумай хорошенько, стоит ли тебе быть учёным.