Скорей всего, туда и ездит к нему на свидания Сюзи. Давно ли это у них? И насколько серьезно? Дилан уронила голову на руки, прижала к воспаленным глазам ладони. Недаром он теперь шарахается от нее, как от чумной. И с собой взять не захотел, сказал, что жен туда брать не принято. Ну да, жен не принято, а любовниц – пожалуйста!
Как же они не боятся, что это дойдет до Алана? Может, Сюзи потихоньку снимет номер в отеле, еду они закажут в номер, чтоб не светиться в ресторане. Поужинают, потом любовь на всю ночь, а утром, когда Росс уйдет на совещание, Сюзи незаметно выскользнет из отеля – и домой, к ничего не подозревающему Алану.
Ревность жалила прямо в сердце. Дилан больно закусила пальцы, чтоб не закричать. Он сейчас там, с ней, с этой белокурой бестией, нет, это невозможно пережить! Бедный Алан! Он просто обожает свою жену, за что ж ему это?
А Росс? Бросил жену на сносях и развлекается там! Ну и пожалуйста! Она сейчас же уйдет и больше не вернется!
Не дав себе времени опомниться, она схватила сотовый и набрала номер сестры. Дженни дома не оказалось: наверное, поехала с малышами покупать рождественские подарки. Автоответчик был включен, и Дилан оставила ей сообщение: «Джен, я приеду к вам на Рождество». Она поглядела на часы: странно, с тех пор как она подсела к столу чего-нибудь съесть, прошло всего полчаса, а кажется – вечность. Собравшись с духом, она продолжила: «Сейчас половина первого. Думаю, около четырех буду у вас. Одна, без Росса. Он в Йорке на совещании. Все объясню по приезде».
Дженни приглашала их на Рождество, но Дилан хотелось этот праздник провести только вдвоем с Россом. Вот и отпраздновала!
С трудом поднявшись, она поплелась наверх. Быстро собрала самое необходимое. Написала записку Россу: «Сюзи звонила тебе на мобильный. Я все знаю. Уехала к Дженни. Не трать времени на разъезды и звонки. Между нами все кончено».
Поверх записки она положила свое обручальное кольцо. Семьи у нее больше нет. Вот тебе и на – года не прошло!
Нет, она не станет плакать. Она сильная, а он не достоин ее слез.
Ее машина стояла в гараже. Окинув ее взглядом, Дилан ощутила горечь, но на душе тут же стало спокойнее. Эта выписанная Майклом экзотика – яркие цветы, сочно-зеленые листья – всегда наводила на нее умиротворение. Своим экстравагантным видом автомобиль приковывает к себе все взгляды, особенно здесь, в деревне, но он еще в очень приличном состоянии. Росс предлагал купить ей новую машину, но Дилан и мысли не допускала о том, чтоб расстаться со своим «цветочным фургоном», ведь это единственное, что связывает ее с прежней жизнью, с друзьями, с балетом. Писать письма в их компании никто не любил. Первое время они еще звонили, но вот уже несколько месяцев никто о ней не вспоминал. Правда, Майкл неделю назад прислал открытку из Нью-Йорка. Труппа уже заканчивает гастроли, и он с нетерпением ждет возвращения в Лондон. Росс увидел на кухонном столе открытку, взял ее и прочел, сдвинув брови. До сих пор ревнует, и не только к Майклу, но и ко всей ее прошлой жизни, в которой ему не было места.