Ему не хотелось быть одному.
– Нет, останьтесь. Пока не устанете.
– Тогда мы немного посидим. Все равно Дэн не вернется домой раньше полуночи.
Они снова сели около камина. Перед ними на низком мраморном столике стояла ваза с гардениями, сильный сладкий аромат которых Поль ненавидел: он почему-то наводил его на мысль о похоронах. Но Мими любила гардении, и сейчас Полю казалось неправильным убрать их только потому, что ее не было дома.
– Дэн сейчас выступает с речью о Лиге Наций, – сказала Хенни, – иначе, ты знаешь, он был бы здесь.
– Как он себя чувствует?
– О, по-всякому. Бывает, сердце схватывает. Тогда он принимает свой нитроглицерин.
– Не следует ли ему бросить преподавание? Студенты могут кого угодно вымотать.
– Это его жизнь, не считая маленькой лаборатории на Канал-стрит. Он работает над несколькими проектами – что-то из области безлопастной паровой турбины. Он не может бросить все это!
– Хенни, как у вас с деньгами?
– Все в порядке, Поль! Ты же знаешь нас, нам много не надо.
– Ну, если ты… Давай говорить откровенно. Если что-нибудь случится с Дэном, я хочу, чтобы ты знала – я позабочусь о тебе. Тебе никогда не придется ограничивать себя, слышишь?
Но тут вмешалась Ли:
– Неужели ты думаешь, что мы с Беном оставим ее?
– Мне ничего не нужно, кроме Дэна. – В глазах Хенни стояли слезы. Она повысила голос: – Я волнуюсь за него. Он слишком много говорит по нынешним временам! Власти охотятся за большевиками, бросают людей в тюрьмы только за то, что они говорят правду! Все это напоминает мне семнадцатый век – охоту за ведьмами в Салеме!
Поль покачал головой:
– С его плохим сердцем ему не следует рисковать. Я поговорю с ним.
– Это бесполезно! Ты же знаешь, какой он упрямый… О, я не хочу беспокоить тебя своими неприятностями, у тебя и своих хватает!
– Ты никогда не беспокоишь меня.
Ему так хотелось рассказать ей обо всем! Воспоминания, нахлынувшие на него там, в клинике, были мучительны. Ему хотелось рассказать ей, ведь после того дня перед свадьбой, когда он прибежал к ней в страшном смятении, они больше не возвращались к этому разговору.
– Элфи позвонил, – сказала Ли, – как только услышал, что Мими увезли в клинику.
Дядя Элфи был еще одной щедрой душой! Сейчас, когда он сделал себе состояние на недвижимости, его жизненной потребностью стало давать – деньги ли, совет или отдых в своем загородном доме. Мягкосердечный, он будет горевать о мертвом младенце.
Хенни добавила:
– Мама тоже звонила. Она ужасно беспокоится. Бабушке Анжелике было уже под восемьдесят, она уже предвкушала радость стать прабабушкой. Она тоже будет искренне огорчена.