Быть может, найдутся люди, которые не захотят верить этой истории? Нечестивцы будут отрицать, что тюлени, моржи, белые медведи, пингвины для этого парада смогли прибыть в долину Тигра и Евфрата, что сюда же собирались кенгуру, утконосы и страусы эму из Австралии, слоны, носороги, бегемоты и крокодилы из Африки, попугаи, ламы, аллигаторы, анаконды из Южной Америки и т. д. Ну и что ж? Критика ничего не значит. Честное слово, я видел здесь, в этом саду Эдемском, тюленей, китов, песцов, оленей и других животных всего мира.
Придиры скажут: „Ну а уникальные породы рыб из разных водоемов, например байкальский омуль, чудской сиг, дальневосточный лосось, – как они добрались?“ Эти рыбы получили специальное разрешение от бога и явились на смотр в Эдем… воздушным путем. Да будет анафема неверующим, которые не удовлетворяются этим объяснением!
Да, наконец, на кой черт я вступаю в спор по поводу всего этого? Тем хуже для тех, кто мне не поверит, когда я утверждаю, что предо мной прошли все животные: позвоночные, беспозвоночные, пресмыкающиеся. Нет даже ни одного насекомого, которому я не дал бы имени. Но кто больше всех изумил меня, так это большой белый червь, длинный и плоский, который потихоньку вылез из меня самого, противный червь, которого будущие естествоиспытатели назовут солитером. Этот долговязый дурак, как только вылез, отвесил мне глубокий поклон. Я дал ему имя, и после этого он снова залез в меня через задний проход и поселился во мне. Если я об этом говорю, то лишь для того, чтобы быть точным. Правду сказать, я не знал, что я внутри обитаем. Впрочем, мой жилец меня нисколько не беспокоит. Ничто не нарушает упоительной жизни, которую я веду вот уже пять дней».
Адам смотрит на свое отражение в чистой ключевой воде, в источнике четырех великих рек, потом лениво растягивается на траве.
– Как приятно жить! – бормочет он.
Но вот он зевнул, потянулся. Незнакомая истома постепенно овладевает им. Вот еще новость! Он не чувствует никакой усталости. Что же это значит? Он ничего не понимает. Он испытывает таинственное и непреодолимое чувство. Его веки слипаются. Адам спит. Это первый сон человека.
Пока Адам храпит «во все носовые завертки», приходит бог-отец. Он останавливает продолжительный взгляд на спящем бездельнике.
– Все-таки следует признать: когда я берусь за работу, то делаю ее хорошо, – говорит он с удовлетворением. – Парень хорошо сложен; можно было бы поклясться, что это я сам… когда я был моложе на несколько миллиардов веков.
Нагибаясь, он щиплет Адама за икры. На эту божественную шутку Адам отвечает еще более громким храпом.