— Прошу вас! — Голос Лины Горсал вознесся над страхом, царившим в толпе. — Я вас знаю. Мы делили хлеб и вино, сентор Ренсаарк. Вы не злой человек. Не делайте этого. Вы не должны!
— Слишком поздно, Лина, — ответил Ренсаарк. — Я вас предупреждал. Я умолял вас. Но вы остались глухи к моим словам. И теперь я делаю то, что должен.
— Конкорд о вас позаботится! — выкрикнул чтец ясным и твердым голосом. — Бог защитит вас всех. Его…
Цардит ударил его кулаком в живот, так что тот сложился пополам. Чтеца заставили опуститься на колени, пригнув голову так, чтобы лицо уткнулось к земле.
— Вы не сможете заставить меня замолчать! — Голос чтеца был сдавленным от боли и пыли. — Молитесь со мной. Под небесами и над землей, на волнах и горной вершине, мы купаемся в радости Твоего творения…
Несколько приглушенных голосов присоединились к молитве. Ренсаарк прошагал к стоящему на коленях чтецу и ударил ногой в лицо. Кровь брызнула фонтаном, и молитва прервалась. По знаку сентора чтеца вздернули на ноги. Цардит зажал его окровавленный рот рукой, затянутой в перчатку.
— Пусть твой Бог тебя спасет. Если сможет.
Еще один знак рукой. Четыре воина с факелами вбежали в Дом Масок. Хан замер. Пламя начало распространяться стремительно, пируя на занавесях, гобеленах и деревянных полках, на которых лежали маски недавно умерших. Разбойники отступили. Огонь взвился вверх, к стропилам. Клубы дыма вырвались из верхней части дверного проема. Хан увидел, как чтец шевелит губами, беззвучно молясь о прекращении осквернения.
Третий жест. Чтеца потащили к рукотворному аду. Он не пытался вырываться, и его слова вновь звучно разнеслись над молитвенной лужайкой.
— Прости тех, кто разрушает, потому что они слепы к Твоему свету и милосердию. Спаси тех, кто стоит перед Тобою. Хотя я ухожу к демонам ветра и мой пепел лишит меня тепла Твоего возвращающего объятия, я ухожу, зная, что Твоя сила охранит тех, кто живет.
Его втолкнули внутрь и закрыли за ним дверь. Под ручку просунули копье, которое уперли в дверную раму. В толпе кричали и стенали. Лина Горсал возглавила рывок вперед, но всадники напирали со всех сторон, жестко оттесняя жителей обратно.
В здании без окон пламя ревело негромко и глухо. Хан услышал, как чтец выкрикивает слова молитвы сквозь кашель, раздирающий ему грудь. Он не сделал попытки вырваться. Дверь не сотрясалась, в стены не стучали.
Хан присоединился к тем жителям, которые молились за чтеца, похищенного у Бога, лишенного возможности когда-нибудь вернуться на землю. С залитыми слезами лицами они шептали молитвы до тех пор, пока возгласы чтеца не превратились в хриплые крики, вырванные болью из его рта. Они оказались милосердно недолгими.