Или вампир?! От неожиданного открытия меня бросило в жар. Возвращаться на кухню не хотелось, но и крутиться на лестничной клетке, только привлекая внимание соседей, смысла не было. Тихонько закрыв за собой дверь, я на всякий случай не стала запирать замок.
Вампир…
Господи, а ведь этот тип действительно появился ни откуда, словно упал с потолка! А эта ледяная ладонь на груди, он же фактически придушил меня! Господи, он был весь в крови, а вдруг наша кровь смешалась, и я теперь тоже стану упырем?! Я стала разглядывать накануне обрезанный канцелярской бумагой палец, отчего-то подобные тонкие ранки всегда долго болели и плохо заживали. Едва заметная линия пореза на подушечке вспухла. Да, нет. Чушь.
В голове лихорадочно проносились картинки из фильмов и сцены из книг. Что я знаю про вампиров? Что они светятся на солнце, у них ледяные руки, прекрасное лицо и черные мысли. В общем, незнакомец полностью подходил под это определение. Правда, на солнце он не светился и отчего-то не попытался меня укусить, чтобы выпить сладкой девичьей кровушки и моментально излечиться. Он для чего-то попросил воды…
На всякий случай, я отыскала в ящике, где лежала картошка, пакет с чесночными головками, насаженными бабулей на веревочку, и нацепила его на шею, как ожерелье. Боятся вампиры чеснока — не боятся, а подстраховаться можно. Потом подумала и, схватив солонку, рассыпала дорожку у двери кухни, а потом еще и на подоконнике, на тот случай, если мерзавец решит залететь в окно. В порыве вдохновения, я отыскала в шкафчике тонкую свечку, провалявшуюся там пару лет после моей экскурсии в пригородный монастырь, и зажгла ее, сунув в рюмку.
Похоже, этой ночью спать мне придется! Да, разве ж я смогу заснуть, зная, что в соседней комнате приходит в себя настоящее мифическое чудовище?..
Голова раскалывалась, словно в нее засунули тысячу гвоздей и хорошенько встряхнули. Радостный утренний свет резанул глаза, как ножом. Сморщившись, я сладко потянулась на кровати и резко села в ужасе. Как я оказалась в постели?! Воспоминания о вчерашнем дне вспыхнули ярким пятном, и меня затрясло. Простынь, которой кто-то бережно укрыл меня, светилась девственной белизной, но ожерелье из чесночных головок доказывало лучше любых слов, что произошедший хаос мне не приснился. Вскочив, как ошпаренная, я кинулась к зеркалу, впиваясь взглядом в шею. Никаких следов от зубов вампира. Руки тоже оказались чистыми, с тонкими прожилками вен под бледной кожей с уже сошедшим после отпуска загаром. Лицо опухшее ото сна поражало мертвенной бледностью, и под глазами особенно ярко выделялись темные круги. Каштановые волосы торчали в разные стороны.