Она уселась в широкое кресло возле стола.
– Сами знаете, впервые встретившись с вами, я совершил непростительную ошибку, – он любил начинать разговор внезапно, с резкой фразы, не давая собеседнику собраться с мыслями.
Впрочем, доктор Карриол хорошо знала эту тактику. И научилась ей противостоять.
– Какую же?
– Пытался узнать, кто вам покровительствует.
– Как старомодно!
– Чепуха! Времена меняются, но оба мы знаем, что женщина, если хочет добиться положения в обществе, должна пройти через энное количество чужих постелей.
– Смотря какая женщина.
– Допустим. Но я полагал, что вы – из этих самых.
– Почему же?
– Отчасти – из-за вашей внешности. О, есть множество хорошеньких особей, которые умудряются избегнуть этой участи. Но вы-то – не хорошенькая, нет. Вы – очень эффектная и обаятельная. Я же на своем опыте – поверьте, немало, – убедился, что именно такие, как вы, успешно идут по рукам… и по служебной лестнице.
– Но теперь вы свое мнение изменили?
– Конечно, после одного коротенького разговора с вами.
Она устроилась в кресле поудобнее.
– А почему вы решили рассказать мне об этом?
Он ответил ей насмешливым взглядом.
– А, понятно: чтобы указать мне мое место.
– Может, и так.
– В этом нет необходимости. Я свое место знаю.
– Вот и чудесно.
Вошла миссис Тавернер с кофе и двумя графинчиками: коньяк и неразбавленный шотландский виски – настоящая редкость в последние годы.
– Благодарю, – он налил себе кофе и кивнул: – Наливайте сами, доктор Карриол.
Магнус был человек полный, но не тучный, скорее – дюжий. Толстые губы, густые брови, в светлых, цвета соломы, волосах, несмотря на возраст, ни проседи, ни проплешины. Голос, богатый обертонами, которые он мастерски использовал в разговоре. До того, как Тибор Ричи выдвинул его на один из самых важных постов в государстве, Магнус был известным адвокатом, специализировался на делах, связанных с экологическими авариями. Причем с одинаковым рвением защищал и тех, кто загрязняет окружающую среду, и тех, кто выступает в ее защиту, и стал непопулярен во многих кругах. Постепенно он выправил свое положение и завоевал сторонников даже в лагере оппозиции – может быть, потому, что не старался подчеркнуть свою близость к Президенту. Хотя вся его деятельность в Департаменте направлена была на то, чтобы поддержать политику Ричи. Если бы Магнус не развлекался вдобавок изобретением дурацких кодов и паролей, подчиненные, вероятно, назвали бы его лучшим из руководителей за недолгую историю Департамента. Он сидел в этом кресле уже семь лет – с того самого времени, как Тибор Ричи был избран президентом США, и, судя по всему, расстанется с высоким постом не раньше, чем Ричи выедет из Белого дома. Между тем, поправка к Конституции, принятая во времена Аугусто Роума, все еще действовала и не оставляла оппозиции надежд на победу на выборах, намеченных на ноябрь. Следовательно, Магнусу предстояло править Департаментом еще не меньше пяти лет.