– Мне нужно что-то сделать с моими руками, миссис Квинс. Как вы считаете? – спросила Мэрилин, поднимаясь с табурета.
Палящее солнце нагрело голову, и девушка пошатнулась, чувствуя тошноту от длительного пребывания на жаре. Послышался стук копыт приближающихся лошадей. Мэрилин сделала попытку заслонить глаза от солнца, но требовалось слишком большое усилие, и она осталась стоять, не говоря ни слова и опустив руки, пока не показались всадники.
Раздался хриплый окрик, который показался ей слоновьим ревом. Перед глазами Мэрилин возникла чья-то фигура, но девушка не могла разглядеть чья именно, так как мешало ослепляющее солнце.
– Себастьян! Это ты? Что, скажи на милость, ты тут делаешь? – воскликнула миссис Квинс.
– Я увидел дым со своей плантации и понял, что дела здесь совсем плохи, раз вы прибегли к огню. Скажите, что я могу сделать?
– Боюсь, что ничего, Себастьян. Слишком поздно что-то делать. Мэрилин и Елена уже обо всем позаботились. Я приехала только вчера.
«Почему она так много говорит? – устало размышляла Мэрилин. – Почему бы ей не оставить человека в покое и не дать ему самому оглядеться?»
Мэрилин подняла глаза и посмотрела на стоявшего перед ней высокого мужчину. Как бы она ни была измучена, девушка не могла не восхищаться его красотой. Тщетно пытаясь умерить биение сердца, Мэрилин снова взглянула на Себастьяна и подумала, что в другой ситуации пришла бы в восторг от написанных на его лице чувств. Но она слишком устала. Себастьян Ривера не мог любить ее, и все же он смотрел на Мэрилин влюбленными глазами.
– О, мистер Ривера, не кричите так. Разве вы не видите, что здесь лежат больные? Если нам что-то и нужно, так это тишина и покой, – прошептала девушка, покачнувшись. И вдруг она оказалась в его объятиях, прижалась к сильному мускулистому телу. Никогда в жизни Мэрилин не чувствовала себя под такой надежной защитой.
«Какой блаженный миг! – подумала она. – Пусть он никогда не кончается». Девушка открыла глаза и взглянула в глубину угольно-черных глаз Себастьяна. «Я люблю его, – подумала она. – Люблю этого замечательного человека. А он любит меня… Нет, ты выдаешь желаемое за действительное, Мэрилин», – обратилась она к самой себе, снова закрывая глаза. Девушка больше не могла отказывать себе в столь желанном сне, которого требовала каждая клеточка ее уставшего тела. Разве может быть что-нибудь прекраснее, чем отдых в объятиях любимого человека?
Мэрилин почувствовала, как Себастьян осторожно поднял ее и куда-то понес. Девушка смутно слышала приглушенные проклятия. Она не знала, кто ругался, и не хотела знать. Кто-то уложил ее на повозку, не обращая внимания на протесты.