Пару раз Тори заметила, что ее узнали. Ей показалось, один из знакомых хотел подойти, но заколебался. Девушка вспомнила, что для всех она – жена лорда Фаулер-Грина. Вряд ли кто-то рискнет привлечь всеобщее внимание к тому, что старого лорда предпочли джентльмену намного моложе и привлекательнее.
В отдельной ложе Тори и Маркус слушали чарующие звуки музыки. В полутьме Маркус рассматривал свою спутницу и думал, что она одна из самых необычных женщин, которых он знал: здесь, в театре, девушка чувствовала себя так же свободно, как и верхом на коне, и метая нож. Он невольно восторгался ее жизнелюбием, стремлением взять от жизни все, что можно. По лицу и обнаженным плечам пробегали тени от горевших свечей, он снова ощутил на губах вкус нежной кожи, хотя в данный момент Тори вся отдалась музыке, которую, было ясно видно, любила и понимала.
После оперы Маркус предложил выпить по бокалу бренди в ближайшей таверне. На вопросительный взгляд Тори пояснил – в это место принято заходить после оперы, и это делают многие дамы из высшего общества.
– Маркус, я предпочла бы воздержаться. Боюсь, долгая поездка верхом по холоду меня утомила. Нельзя ли вернуться к вам и выпить бренди там? Я обратила внимание, на столике у камина стоял поднос с графином и бокалами.
Маркус улыбнулся. Тори подумала, что это первая искренняя улыбка, предназначавшаяся ей.
– По правде сказать, Тори, я очень рад вашему предложению вернуться домой. Я не очень уютно чувствую себя в модных местечках, предпочитаю тишину и домашнюю обстановку.
Тори понравилось, что она назвал комнаты домом. Как бы звучало, если бы «дом» принадлежал им?
На обратном пути оба смотрели в окно кареты, удивляясь, как за короткое время снег превратил грязные улицы в волшебную сказку.
Дома Маркус разлил бренди, передал бокал Тори и предложил тост:
– Прощайте, Скарблейд и Долли, да здравствуют Тори и Маркус!
Тори выпила до дна, пораженная интимностью его тона.
– Боюсь, Тори, сегодня вам не придется выспаться. Мы должны к утру вернуться в лагерь. Но немного отдохнуть можно, я разбужу вас, когда настанет время отправляться в дорогу.
Тори грустно посмотрела на широкую кровать. Как давно она не накрывалась настоящим пуховым одеялом! Веки отяжелели, она подавила зевок.
– Ложитесь. Я подремлю в кресле.
Тори с радостью согласилась, и прошла за ширму, чтобы раздеться. Расстегивая на спине крючки платья, поймала себя на мысли, что ей кажется вполне естественным готовиться ко сну в одной комнате с Маркусом Чанселором, словно это их общая спальня. Сбросив вечернее платье, Тори вдруг вспомнила – у нее нет ночной рубашки, а жестко накрахмаленные нижние юбки, призванные держать форму платья, для сна явно не годились.