Неужели это так и будет каждую ночь, спрашивала я себя. И я молилась, глупо, по-детски, чтобы ночь никогда не наступала.
Некоторое время я пролежала неподвижно, униженная, подавленная, чувствуя себя так, словно я вывалялась в грязи.
Вошли мои фрейлины, Элизабет Вилльерс со своей сестрой Анной и моя любимая Анна Трелони, глядевшая на меня с тревогой и сочувствием. Она обняла меня и нежно поцеловала.
– Я буду с вами в Голландии, – напомнила она мне. Эти слова были восприняты мной как слабый проблеск радости в темном, мрачном мире.
– Вы опять плакали, принцесса, – сказала Анна Вилльерс.
Элизабет смотрела на меня насмешливо, и я ненавидела ее. Я подумала, не попросить ли отца не отправлять ее со мной. Но это казалось пустяком по сравнению с моим отчаянием.
– Я промою вашему высочеству глаза, – сказала практичная Элизабет. – Они у вас опухли.
Меня одели. Я не знала, придет ли принц. Я молилась, чтобы он не приходил. Я не хотела его видеть.
Ко мне явился посетитель. Это был Уильям Бентинк, и я содрогнулась при виде его, так как я знала, что он был любимцем моего мужа и между ними существовала тесная дружба. Я догадывалась, что в этом человеке было что-то необыкновенное, потому что принц обычно не выказывал расположения к окружающим и в то же время он, несомненно, выделял этого человека.
– Я пришел по поручению его высочества принца Оранского, – сказал Бентинк. – Он просил передать вам это.
Он поклонился и вложил мне в руки ларец, после чего с видом человека, исполнившего свой долг, попросил разрешения удалиться и вышел, низко поклонившись.
Я продолжала держать ларец. Элизабет смотрела на него с любопытством.
– Ваше высочество намерены взглянуть на его содержимое? – спросила она.
Обе Анны тоже проявили любопытство, но я смотрела на ларец с отвращением, словно ожидая, что из него выползут ядовитые змеи, потому что мне прислал его человек, подвергший меня никогда прежде не испытываемому мной чувству унижения.
Дрожа, я открыла ларец. В нем лежали драгоценности, в том числе кулон из бриллиантов и рубинов на золотой цепочке.
Элизабет в восхищении затаила дыхание.
– Какая прелесть! – воскликнула ее сестра.
– Вы должны примерить кулон, – сказала Анна Трелони.
– Таков обычай – посылать молодой жене драгоценности утром после свадьбы, – сказала Элизабет.
Я ощутила холод драгоценных камней на шее. Я никогда этого не забуду, подумала я. И это было еще только начало.
– Ну не прекрасно ли! – сказала Элизабет. – Подумать только, сколько это стоит. – Глаза ее совсем перекосило. Она завидует мне, подумала я. О если бы она была на моем месте, а я на ее!