— Значит, вы хотите, чтобы я её, так сказать, проинтервьюировал? — уточняет он.
— Вот именно! — соглашается Витька.
— Ну, что ж, это можно. Это вполне можно...
Он переводит взгляд на Корнелию и очень быстро произносит какую-то латинскую фразу. Настолько быстро, что я не успеваю разобрать в ней даже ни одного корня. Однако Корнелия его понимает и отвечает ему. Он задаёт ей ещё несколько таких же быстрых, почти молниеносных вопросов. Получив на них ответы, он облегчённо вздыхает и начинает говорить медленнее, размереннее. И я понимаю, что он просто проверял Корнелию — действительно ли латинский язык для неё родной. Ведь только на родном языке можно понять такие торопливые вопросы.
Они говорят теперь спокойно и дружелюбно. Вернее, говорит в основном Корнелия, а Алексей Семёнович согласно кивает и изредка вставляет какие-то фразы. Но он ничему не удивляется. Глядя на его лицо, можно подумать, будто Корнелия рассказывает ему самые обычные, ничем не примечательные вещи.
Они говорят долго. Наверно, минут сорок. Мы с Витькой терпеливо ждём и смотрим то на них, то на утопающий в зелени дворик за окнами террасы, В этом дворике сад. На нас глядят зелёные гроздья винограда, жёлтые яблоки, коричневые груши. От террасы до калитки, по обеим сторонам жёлтой дорожки цветы. Золотые шары, георгины... Здорово здесь! Очень здорово! В таком бы домике, да ещё возле моря, пожить с месяц... Эх!..
Как всё-таки хорошо, что мы разыскали этого старичка! Что бы мы делали без него?.. А что бы он сделал, если бы вдруг узнал, как относился я к латыни в институте, как безжалостно изводил нашего толстого латиниста?..
Я вдруг чувствую, что краснею, и поэтому отворачиваюсь и снова долго гляжу в шелестящий зеленью сад.
Наконец Алексей Семёнович обращается к нам с Витькой:
— Ну, вам, молодые люди, наверно, интересно узнать, что она мне рассказала?
— Конечно! — в один голос отвечаем мы.
— Так вот, слушайте, молодые люди. — Алексей Семёнович прокашливается, проводит рукой по клеёнке на столе. — Она говорит, что родилась в Риме при императоре Константине. Отец её был императорским чиновником. Звали его Гай Корнелий Флор. Поэтому и её зовут Корнелией. У римлян второе имя отца становилось именем дочери. Она жила в Риме до тех пор, пока столица не была перенесена в Константинополь. Отец уехал туда вслед за императором. Но там он с кем-то поссорился, и в наказание его сослали в Пантикапей, в столицу Боспорского царства, где он представлял интересы империи. Корнелия почти не помнит Константинополя. Она помнит только Рим и Пантикапей, куда её привезли восьмилетней девочкой. Вы знаете, где находился Пантикапей, молодые люди?