Маккензи напомнила себе, что любовь умерла, и осталась только горечь. Между ними пролегла пропасть, и Кэлу не было места ни в жизни Маккензи, ни в жизни ее дочери. Когда Маккензи видела, какими глазами Фрэнки смотрит на отца, ей приходилось запирать свое сердце на замок. Поездки верхом вместе с Кэлом станут не просто забавой, они еще больше сблизят отца с дочерью. Неужели какой-то инстинкт подсказывает Фрэнки, что Кэл – не простой работник на их ранчо?
Маккензи решила, что пора прекратить беседу, пока она не зашла слишком далеко.
– Мне кажется, что тебе нужно немного подрасти, прежде чем садиться на коня, – ласково проворчала она.
Фрэнки удивленно оглянулась, а Кэл нисколько не смутился, и Маккензи поняла, что он видел ее возле дверей. Человек, проживший столько лет среди апачей, видит и слышит все, что делается вокруг него.
– Но, мама! – Фрэнки начала бурно возражать. – У Исси уже есть собственный пони! И мне пора учиться ездить верхом!
– Изабелла на два года старше тебя, малышка, и на три дюйма выше.
– А у Калифорнии была лошадь, когда он был таким, как я!
Маккензи недовольно глянула на Кэла, он словно не заметил этого – он смотрел на Фрэнки.
– Ну, пожалуйста, пожалуйста! – умоляла девочка. – Калифорния обещал, что будет учить меня!
Маккензи больше не могла сопротивляться мольбам дочери и теплому взгляду Кэла.
– Но… если ты пообещаешь, что будешь слушаться мистера Смита и будешь очень осторожна.
– Конечно! Конечно я буду слушаться! – счастливая Фрэнки скатилась с подоконника и запрыгала по комнате, хлопая в ладоши.
– Пойдем прямо сейчас, а?
– Фрэнки, у мистера Смита еще есть дела. Ты не должна мешать ему работать.
Фрэнки сразу же перестала скакать и веселиться.
– Да, мамочка.
– А теперь пойди во двор и, пожалуйста, полей цветы; потом помоги бабушке в саду – она собирает с грядок овощи к обеду.
– Хорошо, мама, – Фрэнки понеслась было к выходу, но тут же перешла на степенную походку, явно желая порадовать маму.
Когда девочка скрылась из виду, Маккензи повернулась к Калифорнии.
– Мак, не волнуйся, – сказал он с улыбкой. – Я не допущу, чтобы с ней что-то случилось. Ты же должна знать, что я хороший учитель.
Маккензи вспомнила те утренние и вечерние часы, которые они проводили на площадке для выгула лошадей. Она сидела на спокойно ступавшей лошади, а Кэл терпеливо объяснял, как надо приноравливаться к ритму шагов лошади, и как при этом расслаблять свое тело. Маккензи не особенно интересовалась тогда этими объяснениями, ей хотелось быть рядом с ним, и, безусловно, она добилась своего – он обучил ее не только верховой езде!