- А только что я распорядился произвести самые тщательные поиски, вследствие чего, не сомневаюсь, будет обнаружено тело графа. Пять человек, которых я назначил, и вся здешняя прислуга прочесывают парк. Если же их усилия не увенчаются успехом, у меня в распоряжении имеются рыбаки, которые будут искать убитого на речном дне.
Судебный следователь молчал и лишь иногда кивал головой в знак одобрения. Он оценивал сообщаемые сведения, взвешивал их и мысленно уже выстраивал план следствия.
- Господин мэр, вы действовали чрезвычайно разумно. Несчастье, конечно, огромное, но я согласен с вами и тоже считаю, что мы напали на след убийц. Браконьеры, которые уже у нас в руках, и пока что не вернувшийся садовник, несомненно, каким-то образом причастны к этому чудовищному злодеянию.
Папаша Планта уже несколько минут с переменным успехом сдерживал нетерпение.
- Вся беда в том, - вставил он, - что если Гепен виновен, вряд ли он будет настолько глуп, чтобы явиться сюда.
- Ничего, мы его разыщем, - ответил г-н Домини. - Перед выездом из Корбейля я отправил в Париж в префектуру полиции телеграфную депешу с просьбой прислать сыщика и полагаю, он скоро будет здесь.
- А пока он не приехал, - предложил мэр, - не хотели бы вы, господин судебный следователь, осмотреть место преступления?
Г-н Домини привстал было со стула, но тут же снова сел.
- Прежде я предпочел бы получить какие-нибудь сведения о графе и графине де Треморель.
Для г-на Куртуа вновь настал миг торжества.
- О! - воскликнул он. - Никто не сможет это сделать лучше меня. Смею вас заверить, я был одним из самых близких друзей графа и графини с той поры, как они поселились у меня в коммуне. Ах, сударь, какие это были очаровательные, прекрасные люди! А какие благожелательные и уважительные! - И при воспоминании о достоинствах погибших друзей у г-на Куртуа комок подкатил к горлу. - Графу де Треморелю было тридцать четыре, красавец, необыкновенного ума… Правда, иногда у него случались приступы меланхолии, когда он никого не желал видеть, но обычно он бывал так учтив, любезен, предупредителен. Да, он умел быть аристократом, но без кичливости, и потому все в моей коммуне уважали и любили его.
- А графиня? - спросил судебный следователь.
- Ангел, сударь, ангел во плоти! Бедная женщина! Когда вы увидите ее останки, вам, конечно, трудно будет представить, что она была первой красавицей в округе.
- Онибыли богаты?
- Разумеется! Вместе у них было больше ста тысяч ренты. Да что я говорю! Много больше, потому что граф, у которого не было склонности к сельскому хозяйству, как у бедняги Соврези, продал земли, чтобы приобрести ренту.