В кабинете царил такой же, если не больший разгром, как и в приёмной. На полу кучи аудиокассет и компакт-дисков вперемешку с большими скоросшивателями и, просто, кучами бумаг. Огромный письменный стол сдвинут с привычного места, рекламные плакаты сорваны со стен и разбросаны по всему кабинету. Музыкальный центр стоит, почему-то, на полу, а огромные колонки отодвинуты от стен и их толстые разноцветные провода почти перегородили проход. Тем не менее, музыка продолжала греметь, внося свой посильный вклад в этот дикий кавардак.
Ошеломлённая Анфиса, наконец, наткнулась взглядом на мужа, только что содравшего со стены последний плакат.
— Нашёл! Нашёл!.. И где спрятала!.. Где — стерва?..
Он кивнул на брошенный только что на стол плакат Шаманки и торжествующе обернулся, потрясая маленькой смятой жёлтой бумажкой.
Анфиса, с ужасом, смотрела на эту дикую сцену. Из-за её плеча робко пыталась выглянуть Белла, которую трясло так, что Анфиса чувствовала это спиной.
— Женя, ты что?.. Что с тобой?..
Не обращая внимания на жену, Балясин, с маниакальным вожделением, разворачивал найденную бумажку.
— Женя, опомнись! Что ты делаешь?! Ты посмотри вокруг… У вас… у вас же даже рыбки сдохли!
Действительно, рыбки в большом аквариуме, казалось, тоже заразились всеобщим безумием и метались в воде, как будто плясали под дикую музыку. Две или три из них неподвижно белели брюшками на поверхности воды.
Балясин бросил на жену ненавидящий взгляд и… засмеялся.
— Ах, пришла?.. Посмотрела, да?… А теперь вали отсюда! Я здесь — живу!
И, тут же, забыв о ней и обо всём окружающем, стал читать текст на бумажке, жадно шевеля губами.
Анфиса, расплёскивая воду, сделала несколько судорожных глотков из стакана и затянулась сигаретой, которую заботливо прикурил ей взволнованный Немигайло.
Видя, что она уже почти успокоилась, Колапушин рискнул задать вопрос:
— И что это за бумажка была?
— Не знаю, — всё ещё всхлипывая, ответила Анфиса — я сразу ушла. И больше его не видела.
— И он после этого дома не появлялся?
— Честно говоря, он и до этого уже неделю не появлялся. Всё и так уже рухнуло…
Немигайло понимающе покивал головой и сделал печальный вывод:
— Не любил… Так Лютикову и передам.
Стараясь не хлопнуть, Немигайло аккуратно закрыл за собой дверь квартиры Балясиных и направился к лифту. Бесполезно потыкав несколько раз в кнопку вызова, и убедившись, что лифт и не собирается подчиняться этому, он предложил:
— Давайте пешком, тут невысоко.
Спускаясь с Колапушиным по лестнице, Немигайло всё никак не мог успокоиться.
— Нет, Арсений Петрович, ну как же женщине не везёт! Сначала мужик с этой певичкой загулял, потом вообще из дома ушёл. Она ехала, думала, наверное, вернуть его, а тут такое… надо ж, в самую бучу угодила.