— Вашу ли? — засомневался с ехидцей зеленый.
— Ладно, неважно чью. Откуда, я спрашиваю?! Они и в свитке своем записали все. Тут не может быть совпадений.
— Это все Барух проказник, — прогнусавил зеленый, — он, кому, же еще в такие игры играть!
Барух Бен-Таал отдал тюремщику два звена от своей цепи, чтобы тот отвез его в пещеру у моря. Тюремщик мог забрать и всю цепь, так же как и инквизиторы. Но Барух предупредил их, что по старому поверью, кто заберет цепь силой, тот на ней и повесится к утру. Желающих рискнуть не оказалось.
— Да потише ты, черт старый! — ругался Барух на тюремщика.
Тот вез теурга по разбитой гардизской дороге в своей одноколесной тачке с двумя длиннющими ручками. Дорога была усыпана каменьями и всякой дрянью. А теург не переносил после пыток ни малейшего толчка. Он орал на каждой колдобинке.
— Какой же ты колдун, дьявол тебя забери, — сокрушался добродушный тюремщик. — Колдун бы давно исцелил себя! Нет, ты городской сумасшедший, а никакой не теург! Видали мы заклинателей духов, видали!
Барух не спорил с глуповатым увальнем. Ему все уже осточертело в Гардизе. Вон! Вон отсюда! И никогда ни ногой! Этот мясник чуть не отправил его на тот свет! Эх, лишь бы до пещеры добраться!
— Ну ладно, дальше сам, — пробасил тюремщик, — доберешься, тут близко. Нам туда запрещено! — И вывалил Баруха из тачки в пыль.
Барух полз долго. Полз, роняя капли все еще сочащейся из-под повязок крови в пыль. Но он видел цель. И потому дополз.
У входа в пещеру, последний раз полюбовавшись желто-зеленым гардизским морем, плавными взмывами берегов и неторопливыми волнами, он поднялся на ноги, оперся о стену.
— Вон! — проговорил он вслух со злобным выражением на лице. — Вон отсюда! — Последние слова прозвучали отнюдь не по-гардизски.
Переходник был запрятан под четырнадцатым камнем от входа. Барух два раза сбивался со счета. Но он начинал снова, он был упрямым. В голове все кружилось, глаза отказывались смотреть на белый свет даже в полумраке пещеры, перед ними все еще плескались желтые волны.
— Пора! — проговорил Барух.
Он вытащил прибор. Приложил его к груди. Надавил на сердцевину сквозь тоненькую кожаную перепонку. Круглый переходник задрожал, пещера наполнилась гулом. На раны старика словно кипятком плеснули. Он скорчил гримасу, съежился. И в тот же миг его выбросило в склепе, на широченной плите. Точность была невероятная! Барух расхохотался в голос. Он уже не чувствовал боли. Он торжествовал, ему опять удалось обдурить этих гардизских дураков!
Осмотревшись внимательнее, он убедился в своей правоте. Вход в инферно не был заперт. Он не успел замкнуть цепи, слишком быстро все произошло, слишком резвы оказались стражи! Они не знали, как запереть адские ворота, да и откуда им знать! Но золото позвонков они уволокли, утащили, корыстолюбцы, жлобы! Да знай они, что там, под плитами, сейчас золота в тысячи раз больше, в миллионы, они б с ума посходили от этого знания. Быдло! Дикари!