Она ничего не знала, и тогда я ультимативно заявил:
- Скажи отцу, чтобы взял ружье, пошел в милицию и сам во всем признался!
- Сыночек, не мог отец пойти на такое! Слышишь, не мог! - со слезами на глазах запричитала мама.
Но я был непреклонен:
- Пусть пойдет и все расскажет! Если не виновен, то пусть объяснит, откуда у него это ружье! Даю два дня! Если откажется, я пойду и все сам расскажу!
- Господи, как ты можешь? - всхлипнула мама, но я ничего не желал слушать, и когда пришел отец, а был он в изрядном подпитии, я поставил ему ультиматум.
Отец полез драться, а когда я дал ему отпор, выгнал меня из дому.
Хотя я разозлился на него, но обещанные двое суток выдержал честно, а потом пошел и все рассказал начальнику отделения милиции. Отца в тот же день арестовали, и вскоре, как самому старшему в группе взломщиков, суд дал ему четыре года общего режима.
Позднее выяснилось, что отец, мамин восемнадцатилетний брат Анатолий, по которому тюрьма давно плакала, и его несовершеннолетний приятель сидели у нас дома и пили водку. Когда водка закончилась, отец с трудом ворочал языком и почти не держался на ногах. Он вряд ли вообще что-нибудь соображал. Анатолию хотелось выпить еще, но денег ни у кого не было. Тут Анатолий и сообщил, что сумеет найти деньги.
Они подхватили под руки отца и вышли из дому. Добрались до другого двора, подошли к гаражу, прислонили отца к стенке, вскрыли гараж, забрали то, что, по их мнению, можно было продать, и вернулись с добычей к нам. Часть вещей спрятали в подвале, а часть Анатолий продал и купил водки...
Он с приятелем, как слишком молодые, получили по два года, а отец пошел "паровозом"... Причем отец просил его все взять на себя и он тоже отделался бы тем же сроком. Анатолий пообещал, но на суде сдал отца. А позднее, когда я жил в Москве, он еще и обокрал свою родную сестру, мою маму.
Несмотря на то что отец давно простил меня, я до сих пор испытываю жгучий стыд за тот свой поступок. Я никогда не прощу себе, что предал близкого мне человека и он, совершенно невиновный, отсидел два года: за хорошее поведение его освободили досрочно...
Особенно остро вину я ощутил тогда, когда сам был невинно лишен свободы, но об этом речь впереди...
Получив аттестат зрелости, я поехал поступать в Москов-ский государственный университет.
В этой книге мне впервые захотелось признаться, что послужило толчком к этому решению.
В нашей команде многоборцев был парень на три года старше меня, Аркадий Амбросик. Он был из интеллигентной семьи: и отец, и мать были инженерами. Получилось так, что постепенно он стал моим основным соперником по юношескому легкоатлетическому многоборью.