О'Брайен продолжал:
– Как вы уже, наверное, догадались, УСС никогда не было в действительности распущено. И смею вас заверить, мы не принадлежим к числу маньяков от конспирации. Мы не возводим секретность в ранг самодовлеющей ценности, как делают многие тайные сообщества. У нас не в ходу тайные приветствия, клятвы, символика, иерархия. Наша организация – это больше субстанция ума и сердца.
Абрамс зажег сигарету и щелчком отправил спичку в пепельницу. Он понимал, что слышит вещи, которые в дальнейшем поставят его в сложное положение. Он даже подумывал уйти, но отказался от этой мысли.
В течение следующих десяти минут О'Брайен обрисовал основные задачи своей группы. Когда он закончил, Абрамс посмотрел ему в глаза и спросил:
– Почему я?
– Вы понимаете природу преступления. Отыщите нам убийцу или похитителя Рандольфа Карбури, и те фрагменты мозаики, которыми мы располагали, станут соединяться в законченную картину, – ответил О'Брайен. Абрамс больше ни о чем не спросил, и О'Брайен, взглянув на часы, встал. – Это дело сопряжено со значительным риском. Если хотите поучаствовать в его дальнейшем обсуждении, то мы можем присоединиться к остальным в комнате в дальнем крыле Штаба. Эта комната интересна сама по себе. Хотите посмотреть?
Абрамс продолжал молча сидеть. После длительной паузы он наконец спросил:
– Я могу обдумать ваше предложение?
– Вы можете отправиться домой и отдохнуть. Но, подозреваю, сон ваш будет неспокойным.
Абрамс сделал большой глоток из рюмки с ликером.
– Пойдемте посмотрим комнату.
Тони проследовал за Патриком О'Брайеном в обширную комнату с колоннами, которая чем-то напоминала египетские тронные залы. Стены были покрыты фресками, изображавшими старинных воинов. Потолок выкрашен в черный цвет. От его центра разбегались во все стороны серебряные лучи. Вдоль стен стояли классические скульптуры. В комнате царил полумрак.
Когда глаза Абрамса привыкли к слабому освещению, он увидел большой камин, отделанный темно-синей плиткой. Посреди комнаты лежал толстый персидский ковер, а на нем стоял большой стол с инкрустацией. Стол чем-то походил на жертвенный алтарь. Сделанные в виде витражей окна слабо пропускали свет уличных фонарей.
Два служителя в красных тужурках расставляли кресла возле камина. Официант ввез сервировочный столик с кофейными приборами. Закончив приготовления, троица молча удалилась.
Джеймс Аллертон сидел лицом к камину. Катрин – напротив него. Торп и Уэст расположились слева. О'Брайен указал Абрамсу на кресло у самого камина, а сам сел в остававшееся свободным кресло рядом с ним.