Пемброук положил ногу на ногу и внимательно посмотрел на Джоан Гренвил. Она тоже посмотрела на него и впервые за весь вечер улыбнулась. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, затем Джоан повторила вопрос:
– Я хочу спросить, цивилизованные вы люди или нет?
Пемброук потер подбородок:
– Думаю, мы стали такими только в последнее время. Вы останетесь на все выходные?
Неожиданная смена темы разговора застала ее врасплох.
– Нет… Я хочу сказать, да. Мы можем остаться. А вы?
Он кивнул. Том Гренвил, казалось, не заметил того, что происходило между его женой и англичанином, так как подливал себе виски. В окно остановившейся машины постучали, и Гренвил опустил стекло. Полицейский в шлеме заглянул внутрь и спросил:
– Вы к ван Дорну или к русским?
– К ван Дорну, – ответил Гренвил. – Разве мы не похожи на капиталистов?
– Вы для меня все на одно лицо, приятель. Сворачивайте на малую дорожку и объезжайте этот балаган.
Гренвил отдал указания шоферу, и лимузин свернул в сторону.
Прежде чем подъехать к главному входу в русскую усадьбу, они проехали территорию Христианского союза молодежи, чьи закрытые теннисные корты когда-то наряду с ещё несколькими зданиями были частью Килленуорта. Гренвил сказал жене:
– Здесь сидят люди из ФБР. А ЦРУ использует «Гленгариф», дом для престарелых, расположенный чуть дальше.
– Ну и что? – отреагировала Джоан.
– Откуда вы это знаете? – поинтересовался у него Марк Пемброук.
– Просто знаю, – ответил, пожав плечами, Гренвил.
Лимузин проехал прямо мимо ворот русского дома, медленно пробираясь сквозь ряды полицейских машин и мотоциклов. Как показалось Кэтрин, пикетирующих было не менее сотни. Предводительствовал мэр Глен-Коува Доминик Париоли, с огромным рогом в руках и в цилиндре Дяди Сэма.
Том Гренвил кивнул в сторону демонстрантов и сказал:
– Примерно каждый четвертый из них – агент ФБР, еще несколько людей – из ЦРУ, плюс местные полицейские в штатском. Есть здесь и парочка агентов КГБ. Если бы их всех не было, Париоли не набрал бы и десятка активистов. – Том тихо захихикал.
Демонстранты затянули «Америку», полицейские пытались освободить дорогу для машин, а в небе разрывались ракеты. Невдалеке динамики ван Дорна тоже изрыгали «Америку».
Отдельная группа людей, состоявшая из членов Лиги защиты евреев и советских эмигрантов-евреев, выкрикивала в громкоговорители на русском языке антисоветские лозунги. Кучка местных школьников дразнила нескольких русских солдат, стоявших за оградой со зловещими лицами.
Джоан прервала молчание:
– Господи, единственное, чего я хочу, так это чтобы все успокоились. Это действует мне на нервы.