Тони Абрамс прошел к лестнице на первом этаже и увидел, что тело Меткова уже убрали. Он осторожно вошел в комнату дежурных. Дэвис еще оставался там, а тело Лары исчезло. Тони выглянул в коридор. Там никого не было, но вдали слышались какие-то голоса. Абрамс проскользнул к двери кабинета Андрова. На месте замка в ней зияло несколько пулевых отверстий. Абрамс сжал винтовку в руках и толкнул дверь плечом.
Около стола Андрова на коленях стоял Патрик О'Брайен. Он торопливо рылся в нижних ящиках. Подняв глаза, он попытался схватить пистолет, лежавший на столе. Абрамс угрожающе прицелился, и О'Брайен убрал руку со стола.
– Вот уж не думал вас здесь встретить, – сказал О'Брайен.
Абрамс молчал. О'Брайен медленно поднялся.
– Кто меня выдал?
– Я сам вычислил.
– Нет, Тони, этого не может быть, – улыбнулся О'Брайен. – Во всяком случае, вам не удастся разубедить меня в том, что я был самым умным двойным агентом в Штатах.
– Да, были, – кивнул Абрамс, – а сейчас уже нет.
– Что вы чувствуете? – спросил О'Брайен. – Вас душит злость, вам кажется, что вас предали, одурачили?
– Пожалуй, последнее. Уж очень убедительно у вас все выходило.
– Спасибо, – с удовлетворением проговорил О'Брайен. – Просто надо заставлять себя верить в то, что делаешь. Я старался поступать так и когда работал с ветеранами, и когда работал с русскими. Не расстраивайтесь. Я сорок лет дурачил лучших контрразведчиков Америки и Англии.
– Скажите, как вы к этому пришли?
– Не знаю, – пожал плечами О'Брайен. – Сначала это был юношеский идеализм. Потом я все понял и хотел порвать с ними, но они показали мне, что не шутят. Меня ранили во время охоты в Юте. В госпитале я решил смириться. Знаете, они жесткие ребята, недаром они победили фашистов. А потом… Это был сорок восьмой год, время расширения их империи. Казалось, еще немного – и весь мир будет у ног большевиков. Потом ход истории немного изменился, но к тому времени я уже привык к своей двойной жизни. У меня не было семьи, и я весь отдался этой игре.
Абрамс посмотрел вниз и увидел тело Генри Кимберли.
– Ваша работа?
– Моя.
– Судя по всему, чужая смерть вас не трогает.
– Смерть в нашем деле – это благо. Если бы государства ограничились только поединками своих секретных агентов в мирное время, не доводя дело до войны, мы бы все от этого только выиграли. Например, если бы мы победили сегодня в нашей тайной операции, то на земле больше вообще не было бы войн. Но благодаря стараниям таких, как вы, ван Дорн и ваши друзья, мы вновь оказываемся на краю войны.