Итак, если понимать последнюю строчку буквально, «Талбота», по приказанию Черчилля, должны были ликвидировать. Разумеется, в том случае, если его смогут найти. Его не нужно было ни арестовывать, ни судить. Его нужно было сразу же убить, как бешеную собаку. И она подумала, что знает почему. Это решение не было продиктовано местью. Просто «Талбот» занимал такой высокий пост, что его раскрытие могло бы нанести непоправимый вред общественному спокойствию и морали. К тому же из-за военного союзничества с Россией суд над советским шпионом с политической и дипломатической точек зрения был бы не разумен.
Кэтрин откинулась на стуле и сделала глоток чая.
«Талбот» так никогда и не получил эту серебряную пулю. Многие годы он изводил умы и нервы сотрудников американских и британских спецслужб. Время от времени он давал о себе знать: на дне канавы валялся очередной труп. Потом наступила тишина. Высказывались разные предположения: «Талбот» умер своей смертью… Его наконец убили… Он просто ушел в отставку… Существовала и более странная версия: «Талбот» решил не рисковать дальше как двойной агент и залег на дно, с тем чтобы обеспечить себе уверенное продвижение по служебной лестнице. «Известная личность, близкая к Вашему Президенту». Человек, который сумел сдержать свою тягу к измене, дожидаясь того момента, когда он обеспечит себе положение, достаточно высокое для того, чтобы в максимальной степени удовлетворить свой инстинкт предателя. «Ужасные последствия для страны и всех нас».
Кэтрин вернулась к досье. Она быстро просмотрела справки, телеграммы, докладные записки. Ей встретилась служебная записка, адресованная Карбури от Уильяма Стефансона, начальника британской части Отдела по координации деятельности американских и британских спецслужб, человека, известного под кличкой «Неустрашимый», босса Карбури во время войны. Записка, похоже, относилась к делу, и Кэтрин отметила, что ее следует прочитать попозже.
Она взглянула на часы. Здесь было много интересного, и ей придется провести за изучением этих материалов еще много дней. Она допила чай и покосилась на Арнольда. Он читал лондонскую «Дейли миррор» недельной давности.
Закрыв досье, она спросила:
– Вы знали Рандольфа Карбури лично?
Арнольд отложил газету.
– Я всех их знал. Карбури отличался тем, что больше интересовался красными, чем нацистами. У него была несколько другая работа, если вы понимаете, что я имею в виду.
И он многозначительно подмигнул Кэтрин. Она внимательно посмотрела на него. Этот человек был навсегда заточен в архиве. Несмотря на то, что он прожил в Штатах сорок лет, у него сохранились акцент и манеры, свойственные, по ее представлению, британскому сержанту времен войны. Раньше он говорил о своей жене и взрослом сыне, живущих в Нью-Йорке, но уже долгое время о них не упоминал.