Они спустились в подвальчик небольшой местной забегаловки. Тут работал кондиционер и было гораздо прохладнее, чем на улице. Милан заказал два пива, и они, пройдя в самый дальний угол, сели За маленький столик друг напротив друга.
— Ну, как самочувствие? — поинтересовался Дворжак, наблюдая, с каким наслаждением Рассказов цедит холодное пиво из моментально запотевшей кружки.
— Лучше не бывает! — довольно крякнул Рассказов, стряхивая с губ пивную пену. — И за это я должен поблагодарить вас…
— Не стоит, — отмахнулся Милан, — я пригласил вас совсем не для того, чтобы поить пивом в этой гнусной норе…
— Да? — Старый чекист Рассказов сразу насторожился. — Кто вас ко мне подослал?
— Не бойтесь, не русские, — ответил Милан на чистом русском языке.
Звуки родной речи подействовали на Рассказова странно — он вдруг прослезился. Быть может, алкоголь обострил восприятие.
Наверное, любой, находясь даже в такой безнадежной ситуации, в которой оказался Рассказов, втайне всегда надеется, что когда-нибудь мгла, обступающая его со всех сторон, рассеется и на горизонте снова взойдет солнце…
Так и Рассказов одинокими, заполненными дешевым алкоголем вечерами мечтал о том, что когда-нибудь к нему заявится некто и скажет, как некогда Иисус говорил умершему: «Встань и иди!» Этот некто, как представлялось Аркадию Сергеевичу, укажет ему выход из тьмы в светлое царство, где его старое, уставшее тело заслуженно обретет покой и благость.
Именно поэтому несколько дико прозвучавшие здесь русские слова произвели на Рассказова такое впечатление — слезы его полились потому, что ему почудилось: наконец-то явился тот долгожданный мессия, который призван вытащить Рассказова из грязи. А русские слова звучали как пароль, как некий знак свыше, возвещающий спасение.
— Успокойтесь! — Милан, подбадривающе похлопав собеседника по плечу, снова заговорил по-английски: — Я всего лишь пошутил, извините.
— Ничего, это просто нервы… — пробормотал Рассказов по-русски. — Вы можете мне не верить, но я знал, ЗНАЛ, что вы когда-нибудь появитесь!
— Если вы немедленно не возьмете себя в руки, я встану и уйду! — жестко сказал Милан. — И говорите по-английски, это в ваших же интересах.
— Да, я понимаю, — закивал головой Аркадий Сергеевич, переходя на английский, — слушаю вас.
— Мне поручено одним, скажем так, неизвестным лицом сопроводить вас в Европу. Не спрашивайте меня сейчас, кто он и куда вы должны выехать. Единственное, что я имею право сказать, — эта поездка крайне важна для вашей дальнейшей судьбы. (Милан, конечно же, не сообщил Рассказову об инструкции Тима Рота: если бы Рассказов по каким-то причинам отказался поехать в Прагу, Дворжак должен был нанять киллера и избавиться от русского.) Мне необходимо сейчас услышать ваше согласие — самолет вылетает сегодня вечером, — закончил незнакомец.