— Дежурный пятнадцатого отделения милиции, майор Ребров…
В трубке затараторил женский голос. Обычное явление — пьяный дебош. Чей-то очередной затянувшийся день рождения из-за непомерной дозы спиртного превратил квартиру в боксерский ринг. И начались выяснения отношений до крови… Ребров соединился по внутренней связи с дежурной опергруппой. Через некоторое время в дежурку вошел капитан Онищенко с заспанным лицом.
— Ну, и кто там с похмелья да с голоду проломил буйну голову в три часа ночи? — спросил он, потирая глаза.
— Да вон, — кивнул Ребров.
Капитан бегло прочитал запись.
— Ничего себе, аж на другой конец района переться! Эх, дела наши тяжкие…
Онищенко глянул на дремавшего под газеткой Чмиля, улыбнулся и тихо подкрался к нему поближе.
— Рота, подъем! Старший лейтенант Чмиль, два наряда вне очереди! — громко скомандовал он.
Сонный Чмиль инстинктивно вскочил по стойке «смирно», грохнув об пол уцелевший стул и случайно смахнув с тумбочки пепельницу, полную окурков. Но тут же пришел в себя. Вместе с ним вскочил с перепугу и сержант Костюшкин.
Тьфу ты, Онищенко! Ты меня когда-нибудь бездетным сделаешь, — недовольно пробурчал Чмиль.
А почему бездетным? — удивился, смеясь, капитан.
Почему, почему… — передразнил его Чмиль. — По кочану… Знаешь как на психику влияет…
А-а-а… — протянул Онищенко и добавил: — Ну, так «власть без злоупотребления теряет свою привлекательность». Не твои ли это слова?
Ну да, это называется «без понукалки и сказочник дремлет».
Дежурная часть несколько оживилась. Пока Онищенко говорил с Чмилем, подошли еще двое оперов и водитель.
Все, мы покатили, — произнес капитан, выходя из дежурки.
Удачи, — ответил Ребров.
После ухода опергруппы Чмиль пошатался по помещению, как разбуженный медведь в зимнюю спячку. Пиная обломки стула, он ворчал себе под нос:
— Вот Онищенко… «сам не гам и другому не дам». На таком месте сон перебил, гад…
Сядь за пульт, я пока кофе заварю, — сказал Ребров, глядя на старлея.
Чмиль бросил свое «занятие» и грузно уселся за стол, посматривая по сторонам, на ком бы сорваться. Ребров явно не подходил для этих целей. Он был старший по званию, да и мужик неплохой, всегда поступал с ним по-человечески, не то что этот Онищенко. Чмиль окинул взглядом помещение. «В “обезьянник”, что ли, заглянуть?» — подумал он, остановив взгляд на камере. Но тут в дежурку вошел Костюшкин, отлучавшийся в туалет. И Чмиль выбрал себе идеальную цель для выпуска «пара». Он состроил грозный вид и, пользуясь тем, что Ребров ушел в другую комнату, властно произнес:
Сержант Костюшкин, почему мусор на рабочем месте? — он указал пальцем на валявшиеся на полу окурки и приказал: — Быстро взял в руки веник и убрал территорию!