— к воздушным десантникам, дольше всего у них был, там меня увидел Чурбанов и перевел к себе, а потом… — Он вдруг махнул рукой, видно, решив, что это никому неинтересно. — Языков не знаю, но выкрадывал их довольно часто. Старшина запаса, два ордена. Все, вроде бы… Сейчас тоже работаю в «Герате», заместителем Вишневецкого. Согласился потому, что, Олег сказал, я могу быть полезен в этом задании.
— Откуда такая уверенность? — удивился Савелий.
— Я Чечню очень хорошо знаю: детство там провел и потом бывал…
— А почему ты решил, что наше задание связано с Чечней? — спросил Савелий.
— Олег мне сказал, что я могу быть полезен, — спокойно, не моргнув глазом, повторил Иван Калуга.
— Ну, хорошо, садись.
Не дожидаясь вопроса Савелия, Костя Рокотов поднялся сам и быстро начал:
— Константин Рокотов, двадцать один год, служил в морской пехоте, Афганистан, как вы понимаете, не застал, зато повоевал в Чечне пару месяцев, обошлось без ранений, в прошлом году демобилизовался, работаю в «Герате», никаких подвигов пока не совершил и, если честно, очень хочу отправиться на ваше задание. — Все это он отчеканил без запинки, словно выучил наизусть, а потом уставился на Савелия.
— Послушай, Костя, зачем это тебе? — устало спросил Савелий. — Только, пожалуйста, не нужно говорить о романтике.
Услышав последнюю фразу, Рокотов заметно растерялся: очевидно, именно о романтике он и хотел сказать. Помолчав немного, пожал плечами.
— Выходит, теперь слово «романтика» как бы ругательное, так, что ли? — обиженно спросил Константин.
— Ну, почему ругательное? Просто когда об этом говорит человек твоего поколения, звучит не очень убедительно, — откровенно ответил Савелий.
— Моего? А разве ты сам не относишь себя к нашему поколению? Подумаешь, каких-то десять лет!
— Не каких-то, а ЦЕЛЫХ десять лет, — возразил Савелий. — А десять лет по нынешним временам — это целая жизнь.
— Может быть, для кого-то из МОЕГО поколения слово «романтика» ничего и не значит, но для меня оно не потеряло своего первоначального смысла! — упрямо произнес Костя. — Во всяком случае, объяснить чем-то другим свое желание отправиться на это задание я не могу.
— Хорошо, пусть будет по-твоему, — примирительно сказал Савелий, почувствовав, что Рокотов говорит искренне.
— Значит, я могу остаться? — Костя засиял от счастья.
— Скажи, а отец знает о твоем решении? — неожиданно спросил Савелий.
— При чем здесь отец? — недовольно буркнул Константин.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Нет, не знает. — Парень поморщился.
— Почему?
— Я решил ему сказать только в том случае, если меня окончательно утвердят для этого задания. Зачем заранее волновать?