Его хирдманы шарахнулись в стороны, уступая место в строю своему предводителю. Олаф как вихрь вломился во вражеский строй, сокрушая щиты и шлемы, отбросил ряд противника на несколько шагов от борта и не медля перескочил на палубу датского драккара, продолжая наносить разрушения в стане противника.
Однако, к великому удивлению Олафа, стена щитов не рассыпалась под его ударами, как это всегда было, а лишь прогнулась и отступила. Выравнивая линию, датчане отошли от борта своего драккара. Краем глаза Олаф видел за рядом щитов голову Хэймлета, мечущегося вдоль линии. своих бойцов и отдающего распоряжения.
- Эй ты, Сигюн в штанах, не будь бабой, выйди из-за мужских спин, я хочу посмотреть, настолько же Один помогает твоему мечу, как Локи твоему языку? проревел Торкланд. Но лязг металла заглушил его голос, и Хэймлет то ли не услышал, то ли пропустил мимо ушей.
Первый яростный порыв прошел, и Олаф ощутил, что противник потихоньку теснит его - это вообще было делом неслыханным. Он, правда, уже успел раскроить пару датских голов, но для Олафа Торкланда это не было успехом. Мало этого, когда враги под бешеным натиском предводителя урманов оттянулись к центру своего корабля, а хирдманы Олафа, увлеченные успехом, полезли на вражеский борт, сломав строй, организованные датчане двинулись вперед, тяжелыми мечами круша его товарищей.
- Ооодин! - взвыл Олаф так, что палуба закачалась под ногами, и с новой яростью кинулся на врагов.
Бешеные удары сыпались направо и налево, окровавленный меч опускался то там, то тут, сея смерть. Такой тяжелой битвы не было на памяти сурового воина. Олаф видел, как один за другим гибнут его люди, их разум затмила кровавая жажда мести. Стуча зубами, они бросались на вражеский строй и гибли, гибли. Датчане хладнокровно держали линию, не предпринимая попыток атаковать вражеский драккар, и отбивали один за другим наскоки урманов.
Одержимый лютым гневом, Олаф всю свою силу вложил в удар. Он поднял меч высоко над головой, на мгновение открывшись, и несколько клинков врага, уловив момент, нанесли неглубокие раны, но Олаф не чувствовал боли. Сотрясая воем окрестные скалы, он опустил оружие на подставленный щит. Удар был страшен, но добрый датский щит выдержал. Не выдержал удара воин, его ноги подкосились в коленях, и он рухнул на палубу, открыв бок товарища, куда и сунул свой меч опытный викинг. Датчане зазевались, и Торкланд ворвался в образовавшуюся прореху. Окончательно разрывая строй, он проскочил всю линию до противоположного борта и, развернувшись, пошел ломать ненавистные датские спины. Строй данов рассыпался окончательно, некоторые бросились на "Йормунганд", предпочитая иметь дело со множеством урманских хирдманов, нежели с одним их предводителем, другие развернулись лицом к Олафу и, как стая собак, облепившая ведя пытались завалить его. Но не тут-то было. Огромный меч с большой скоростью вертелся в руках ярла, уничтожая все живое на пять шагов вокруг и пресекая всякие попытки приблизиться.