У меня давно такие не проходят,
Только сзади кто-то тихо вдруг вздохнул.
Обернул лицо, слышу голос из-за фотокамер:
„Извини, но ты мне, парень, снимок запорол.
Что тебе, ну лишний раз потрогать мяч руками,
Ну, а я бы снял красивый гол.“
Я хотел его послать, не пришлось
Еле-еле мяч достать удалось.
Но едва успел привстать,
Слышу снова: „Ну вот, опять,
Все ловить тебе, хватать, не дал снять.“
Я, товарищ дорогой, все понимаю,
Но культурно вас прошу: „Пойдите прочь!
Да, вам лучше, если хуже я играю,
Но, поверьте, я не в силах вам помочь“.
Ну вот летит девятый номер с пушечным ударом,
Репортер бормочет: „слушай, дай забить,
Я бы всю семью твою всю жизнь снимал задаром“.
Чуть не плачет парень, как мне быть?
Это все-таки футбол, — говорю,
Нож по сердцу каждый гол вратарю.
„Да я ж тебе, как вратарю лучший снимок подарю
Пропусти, а я отблагодарю“.
Гнусь, как ветка, от напора репортера,
Неуверенно иду на перехват,
Попрошу-ка потихонечку партнеров,
Чтоб они ему разбили аппарат.
Но, а он все ноет: „Это, друг, бесчеловечно.
Ты, конечно, можешь взять, но только извини,
Это лишь момент, а фотография навечно,
Ну, не шевелись, подтянись“.
Пятый номер, двадцать два, заменит,
Не бежит он, а едва семенит,
В правый угол мяч, звеня,
Значит, в левый от меня,
Залетает и нахально лежит.
В этом тайме мы играли против ветра,
Так что я не мог поделать ничего,
Снимок дома у меня, два на три метра,
Как свидетельство позора моего.
Проклинаю миг, когда фотографу потрафил.
Ведь теперь я думаю, когда беру мячи,
Сколько ж мной испорчено прекрасных фотографий,
Стыд меня терзает, хоть кричи.
Искуситель, змей, палач, как мне жить?
Так и тянет каждый мяч пропустить.
Я весь матч боролся с собой,
Видно, жребий мой такой.
Так, спокойно, подают угловой.