— Говорков Савелий Кузьмич, статья восемьдесят восьмая, часть вторая, девять лет строгого режима…
— И тут же добавил: — Тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения! — Савелий доложил монотонно, но четко и уставился на портрет Горбачева, висевший над головой подполковника.
Женщина быстро отыскала дело Говоркова и протянула начальнику, который молча пролистал его, лишь ненадолго останавливая внимание на некоторых листах, потом, не глядя на Савелия, спросил:
— Специальность?
— Есть… — буркнул Савелий.
— Какая?..
— Какая нужна?
— Твое дело отвечать, а не задавать вопросы. Ясно? — твердо, не повышая голоса, бросил подполковник.
— Ясно, — усмехнулся Савелий, продолжая изучать портрет главы государства, затем начал перечислять: — Слесарь, жестянщик, столяр, водитель машин и дизельных механизмов…
— Во дает! Во лепит… Да врет он все! — с непонятным восторгом воскликнул розовощекий капитан, начальник режимной части.
Нахмурившись, хозяин кабинета снова заглянул в дело Савелия и холодно возразил:
— Нет, не врет, документы есть!
— Тогда ко мне, мне жестянщик нужен… — тут же подхватил капитан лет сорока, туберкулезного вида, начальник отряда, осужденные которого работали в механическом цехе. — Мне хороший жестянщик нужен!
— Ты всех готов забрать! В подсобках уже спят… Перебьешься!.. — буркнул начальник режимной части.
— Может, ко мне? — неуверенно предложил старший лейтенант, начальник гаража.
— Шофером?. Думай, что городишь! У него же девять лет на ушах!
— Лет через пять, не раньше! — резко вмешался сухощавый майор с тяжелым липким взглядом, заместитель начальника по режимно-оперативной работе, или, как его называли зеки, — «старший кум».
— Хватит! — внятно бросил хозяин кабинета и чуть хлопнул ладонью по столу. Обычная перебранка, напоминающая торг рабов, сразу прекратилась: всем был известен нрав начальника. Воцарилась тишина, н подполковник взглянул на Савелия: — Ящики пойдешь колотить! В 76-ю бригаду…
Тут подтянутый капитан с бравыми усами на усталом лице как бы нехотя, словно разговаривая сам с собой, негромко произнес:
— Товарищ подполковник… Иван Павлович… Может… в 73-ю? У меня на автомате кромки сбой: Селиванов и Кривошеий…
— …снова в штрафном изоляторе? — закончил за него подполковник и недобро усмехнулся.
— Ну… Снова пятнадцать! Когда еще выйдут… А план… — капитан поморщился и тяжело вздохнул.
На всех сидящих безоговорочно действовало сакраментальное слово «план». От выполнения плана зависело их служебное и материальное благополучие. А потому подполковник мгновенно отреагировал.