— У меня температура!
— Ну и что? — едва взглянув на него, безразлично проговорил доктор и буркнул, вновь углубляясь в журнал. — Записан?
— У меня температура! — почти выкрикнул Савелий.
— Санитар, принеси карточку… — Врач продолжил свое чтение.
— Вот, гражданин капитан. — Санитар положил перед ним карту Савелия.
— Подойди! — проговорил врач, взял его руку и, сделав вид, что считает пульс, тут же добавил: — Ничего страшного — не высокая… выживешь. — Он ехидно посмотрел на Савелия и приоткрыл окошечко в Стене, соединявшее кабинет врача с, процедурным кабинетом. — Танечка, дай ему три таблетки кальция и две аспирину… За ночь пройдет — и на работу! Следующий!
Савелий наклонился и посмотрел на него в упор, потом повернулся и пошел прочь.
— Не понял? — наморщился капитан. — Осужденный!
— Где вас таких только делают? — не останавливаясь, пробормотал Савелий.
— Осужденный!.. Говорков, таблетки возьми! — крикнул вдогонку капитан.
— Да засунь ты их себе… — бросил Савелий хлопнул дверью.
Напяливая в предбаннике верхнюю одежду, Савелий уже не сдерживался и поносил капитана от души:
— Костолом паршивый!.. Коновал в погонах!.. Расселась, падла, и картинки смотрит!.. В Афгане бы тебя повстречать, суку! При выходе из санчасти его догнал санитар:
— Говорков!.. Бешеный, погоди!
— Да пошел ты! — обрезал Савелий.
— Да погоди… вот! — Он сунул Савелию пачку таблеток. — Температурные, от гриппа… У меня в заначке были… Бери-бери… — Он тут же ушел, прикрыв за собой дверь.
Глядя ему вслед, Савелий немного постоял, потом повернулся и столкнулся нос к носу с Аршином… Он явно шел к врачу. Жалкий, с перекосившимся лицом. Казалось, что его длинный рост укоротился. Увидев Говоркова, он вздрогнул, вжал голову в плечи и стал еще ниже сообразив, что опасность не грозит и Савелий не собирается бить его, Аршин, шамкая, как старик, — то ли челюсть неправильно срослась, то ли из-за отсутствия передних зубов, — прищурясь, процедил:
— Благодари Короля, а то бы давно ногами вперед вынесли…
— При чем здесь Король? Это же не он, а я тебя вразумил, — тяжело дыша, отрезал Савелий.
— На дурака косишь, что ли? Если бы не он, то… И тут Савелий понял, что стоящего перед ним злобного, опустившегося до животного состояния человека, у которого инстинкт преобладает над разумом, уже ничего не сможет исправить. Этот человек признает только силу. В нем великолепно уживаются два противоположных начала: рабское и хозяйское. А что преобладает, зависит не от его разума, а от сиюминутной ситуации. Покачав головой, Савелий, приблизившись к нему, почти шепотом произнес: