— Отлично. Теперь я в любой переделке не пропаду, — сделал вывод Середин. — Вот без штанов тоскливо. Но ничего, из сыромятины какой-нибудь потом сошью.
Вместо распоротых перед «помывкой» шаровар тюремщик ему так ничего и не выдал. Зато у ведуна оставался испорченный кровью и порезами налатник и тонкое сатиновое сари. Олег вытащил из-за пазухи тряпочный сверток с собранным в порубе «китайским снегом», переложил в одну из сумок, опоясался и решительно встал, намереваясь спуститься к реке и, обогнув погоню, двинуться куда подальше. К рассвету Середин хотел оказаться достаточно далеко, чтобы его не мог догнать ни один обитатель зимовья.
— На лошади было бы быстрее, да только где ее взять? — посетовал он себе под нос. — Табуны рядом с домом никто не выпасает. Если, конечно, не хочет по колено в навозе ходить. Благодарствую тебе, хозяйка леса. Жаль, отдариться нечем. Но помнить о добром поступке твоем я буду и при случае отблагодарю, как смогу.
Он низко поклонился кустарнику, а когда выпрямился — берегиня стояла прямо перед ним.
— Чур меня! — отпрянул от неожиданности ведун. — Ты откуда?
— Ты должен вернуться, смертный внук Сварога, — сообщила ему лесная наяда.
— Ну да, — усмехнулся Середин. — Чтобы меня на кусочки порезали? Там не меньше сотни рыл бражку пили. А за мной от силы треть погналась. Нет, милая, с такой толпой мне не управиться. Пусть живут.
— Ты должен вернуться и спасти добрую женщину.
— Это кого? Роксалану? — на всякий случай уточнил Олег. — Которая только что велела здешним папуасам меня прибить на месте? Вот уж фигушки, пусть сама теперь выкручивается, как хочет. Она ведь ныне пророчица! Вот туда ей и дорога. А я пошел.
— Она невинна! — Берегиня возникла в паре шагов перед молодым человеком. — Ее ведьминым грибом обкормили.
— Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, — прошел мимо хранительницы леса Середин. — Пусть считает, что мечта сбылась. Меня в ее мире больше не существует…
За те дни, что ведун провел в порубе, природа успела разительно перемениться. На земле больше не было снежного наста с редкими проталинами. Наоборот, это снег теперь прятался мелкими обмякшими кочками за стволы, в ямки между корнями. Тут и там расправлялась трава, на ветках набухали почки, стряхнули с себя иней и сосульки могучие сосны. Да и запах стал совсем другим. В воздухе перемешивались ароматы смолы и прелости, сдобренные полынной горечью. Желтый свет полной луны позволял уверенно обходить препятствия, перепрыгивать рытвины, подныривать под поваленные стволы. Время от времени Середин поглядывал на белую ленту реки, что просвечивала между деревьями, но выходить на открытое место не рисковал.