— А едите что? Жратву-то у тех, кто наверху, выменивать приходится. Вот плюнут они на вас — и не дадут ничего. Что делать станете?
— Невероятно глупы, — согласился с советником князь. — Так кто из вас назвался моей дочерью. Я желаю узреть сего нахала!
— Про шампиньоны никогда не слыхала, пифия? — тихо поинтересовался у спутницы Олег. — Со жратвой в пещерах напряга может и не быть, коли с умом местом пользоваться.
— А одежду они тоже из грибов катают?
— Я задал вопрос, несчастные! — повысил голос правитель.
Тотчас возле людей возникли около десяти копейщиков, опустили оружие. Олег ощутил несколько уколов, девушки тоже взвизгнули:
— Совсем сдурели, лилипуты?! — отмахнулась от воинов Роксалана. — Я дочь подгорного князя, я!
— Ты ошибся, Шантар, — усмехнулся князь. — Это оказалась не самая маленькая, а самая наглая.
Он спустился с трона, обошел Роксалану кругом, причмокнул языком:
— Что же, она меня устроит.
— Что тебя устроит, замухрышка? Кто тебя о чем-то спрашивает? Я и есть дочь подгорного князя! Мой отец занимается нефтедобычей и геологоразведкой. Он хозяин недр! Всех подземных богатств! Самый настоящий! Если вы не отвезете меня к отцу, он вас тут всех с отрубями смешает, понятно?
— Хозяин подземных богатств? Неужели ты веришь, что глупость, обманувшая верхних людей, способна заморочить и нас, несчастная? — Правитель поднялся по ступеням обратно к трону, встал рядом, опершись на подлокотник. — Ведите ее сюда.
Четверо копейщиков уперли свое оружие Роксалане в спину, попытались толкнуть. Она крутанулась, отмахиваясь, но маленькие воины, угрожающе тыкая ей то в грудь, то в живот, то в лицо, заставили пленницу попятиться.
— Ты все же получишь высокую честь, самозванка, — пообещал ей подгорный князь. — Ты воссядешь на моем троне!
Доброты в его голосе не ощущалось, и ведун сделал шаг ближе:
— Так зачем тебе нужны девственницы, княже?
— Да уж не рабов кормить, глупое долговязое двуногое, — покачал головой правитель. — Ты, верно, и не знаешь, чем наш род отличается от вашего. Все мы, люди верховной расы, рождаемся взрослыми. Мы никогда не растем. От голода мы становимся меньше, меньше, и если слишком скукоживаемся, то умираем. Но пока у нас есть пища и вода, мы не меняемся ни внешне, ни душой. Для вас мы бессмертны. Хотя рана или болезнь, конечно, способны убить и нас. Но откуда такие напасти в наших городах?
— Забавная физиология, — облизнув губы, кивнул Олег. — Только зачем вам девственницы?
— Он так и не понял, — оглянулся на советников князь, и они все вместе рассмеялись.
— Посмотри на наш народ, глупое животное, — посоветовал Алхон. — Разве ты не видишь: мы не способны появиться тем же путем, что низшие живые твари? Когда рождается гном, он разрывает живот своей матери. Для вторых родов она уже непригодна.