– Всё просто замечательно! – надрываясь, врал я. – Ты же знаешь, в нашей глухомани Московская сотовая практически не берёт. А ведь я говорил Льву, переходи на Билайн! Что? А, где он сейчас?! Знаешь… на пляже! Да, вот только ушёл, буквально с полчаса назад… Нет, не переживай, разумеется, я за ним присматриваю. Он у тебя кремень-мужчина, вот вчера, помнится, встретили мы с ним симпатичную такую астраханку, практически без ничего, и… Нет! Нет! Нет, приезжать не надо! Я ж и говорю, это меня она чем-то там заинтересовала, а Лев прошёл мимо, даже не взглянув! Ну а то… честное слово! Скажу… непременно, всё ему скажу… Что-то ещё передать? Поцелуй… а он правильно поймёт?!
Повесив трубку, я добрых десять минут тупо рассматривал в зеркале красную физиономию прожжённого лжеца. Зрелище настроения не прибавляло…
А тут ещё раздался стук в дверь. Я поплёлся в прихожую, посмотрел в глазок и понял, что открывать не надо – на площадке, у лифта, стоял здоровенный загорелый бомж в рваном халате, грязной чалме и остроносых тапках на босу ногу. Сейчас их у нас много побирается, то ли узбекские цыгане, то ли казахские турки, то ли… Стук повторился, уверенно и настойчиво.
– Меня нет дома! – как можно суровее рявкнул я.
– Открывай, витиеватый шайтан тебе сзади в джинсы! – царственно раздалось из-за двери. – Андрюха, не томи, Аллах не простит, и я обижусь!
Когда мой друг Лев Оболенский ввалился в квартиру, я не знал, с чем к нему броситься – с объятиями или кулаками?
– Без комментариев. Все вопросы после ванной. На мне уже блохи со вшами в чехарду играют, хочешь, поделюсь? Тогда пусти совершить омовение…
– Стиральная машина ждёт-с, залезай, – гостеприимно предложил я.
Полчаса спустя чисто вымытый, побритый, исхудавший, но довольный Лев в моём махровом халате, трещащем у него на плечах, вышел из ванной комнаты. Первое, что он сделал, – это попросил меня сию же минуту взять ручку и тетрадь. Можно подумать, я и сам не догадался бы…
– Записывай, быстро, пока помню, – сел на кухонный табурет, встал, заглянул в холодильник, вытащил початую бутылку аргентинского «Tosso», снова сел и продолжил: – Непроверенный хадис! В смысле откровение от Аллаха, но ещё не утверждённое ни одним учёным суфием. Звучит так: «И не фиг шляться ночью по незнакомому городу, когда шайтан, не дремлющий даже днём, с заходом солнца вообще бодрствует напропалую!» Успел? Тогда давай пиалы и штопор.
– Пиал в доме нет, обойдёшься хрустальными фужерами.
– Пиал нет, кумганов нет, хорезмских ковров нет, кокандских блюд для самаркандского плова тоже небось нет?! Андрей, ты же великий, блин, писатель, а живёшь, как… – Оболенский перехватил мой взгляд на казачью шашку в углу и, вздохнув, закончил: – Ладно, согласен на остатки оливье и холодный борщ в кастрюльке. Твой обед – мой рассказ, идёт?