Ему дали надеть его кожаную куртку и вывели на улицу. Запихнув наркоманов и Савелия в зарешеченный отсек своего автобуса, парни из ОМОНа быстро расселись по свободным сиденьям, и автобус тронулся. Прошло несколько минут, во время которых Савелию оставалось лишь слушать соленые шуточки милиционеров да их громкое веселое ржание.
В отделении вновь прибывших поместили в камеру предварительного задержания. Там больше никого не было. Видимо, у омоновцев они были первым уловом за сегодняшнюю ночь. Затем из КПЗ вывели одного из наркоманов.
— За что тебя задержали? — спросил Савелий у оставшегося с ним в камере парня.
Тот, казалось, не услышал вопроса. Его мутные, глядящие в одну точку глаза ничего не выражали. Савелий махнул на него рукой — какой сейчас от него толк? — но парень неожиданно откликнулся и пьяно буркнул:
— У Костика «черненькую» нашли… а меня за компанию свинтили… говорят, экспертизу будут делать…
Парень произносил слова очень медленно. Наверное, его здорово перло и он даже не понимал, где находится и что с ним происходит.
— Тебя как зовут? — спросил Бешеный.
— Лимоном. А вообще-то я Леня.
— И часто ты в «Грибоедове» бываешь?
— Да… бываю. Когда через день, когда чаще…
— А ОМОН?
— Они еще с позапрошлого года на это место зарубились. Их тогда не пустили облаву сделать, так они два дня дверь в клуб ломали. Теперь вот регулярно наведываются. Опять же Березовского дочку там с героином поймали. Им же надо отчитываться о работе, вот они и лютуют. Сегодня еще тихо было, бывает и похуже — могут избить так, что мало не покажется. Они вон бугаи какие. А ты, мужик, за что?
— Вроде ни за что… — ответил Бешеный.
— Так не бывает… — не поверил Лимон, — их только или наркотики, или деньги интересуют. Если у тебя дури не было, значит, деньги были.
— Деньги были, — подтвердил Савелий.
— Тогда скажи им «гуд бай», больше ты их не увидишь.
Савелий задумался. Сумма была не такая уж и большая, чтобы из-за нее рисковать операцией. По-хорошему надо было бы не возникать по их поводу, а сделать все, чтобы вновь оказаться на воле. Но Бешеного возмущала сама мысль об этом. Дело было не в деньгах, а в самом факте: те, кто призван был охранять закон, самым наглым образом его и нарушали.
Все в конечном счете сводилось к силе — у кого она была, тот, получается, и был прав. Это выглядело как настоящий бандитизм. А бандитов Бешеный не то что не любил, ненавидел лютой ненавистью.
Он, обладающий исключительными возможностями и силой, знал, что правильно применять силу — большая ответственность. Когда у человека нет за душой ничего, кроме желания немедленного личного обогащения, тогда сила становится злом и такой силе обязательно нужно противопоставлять другую силу, с добрым началом. Иначе все, каюк… Дальше — лишь хаос и беспредел.