Кэти с трудом выдавила улыбку. Пройдут месяцы, прежде чем Хуан произнесет свое первое слово. А еще задолго до этого его здесь не будет. Но она не могла огорчать пожилую женщину. Та и так уже потеряла мужа и младшего сына. И если она считает, что внук станет неотъемлемой частью всей ее оставшейся жизни, то пусть расставание с иллюзиями наступит попозже.
Видимо, сочтя молчание Кэти за призыв к тишине, донья Луиса бросила на внука последний любящий взгляд и тихонечно вышла из детской. У Кэти не оставалось иного выбора, как последовать за ней, оставив дверь приоткрытой. Войдя в комнату Кэти, донья Луиса прошептала:
— Я сейчас покину вас, а вы начинайте потихонечку устраиваться. Если вам что-нибудь понадобится — все равно что, — только скажите. Да, вот еще что: мы ужинаем в десять, позднее, чем в finca, но я жду вас в sala к девяти. Мы выпьем по аперитиву и поболтаем.
Донья Луиса оказалась вовсе не великаном-людоедом, как я ожидала, думала Кэти, в смущении глядя, как мать Хавьера уходит. Не понимаю, почему он так настаивал на том, чтобы отсрочить наше знакомство, держа свою мать вдали от внука, которого она, судя по всему, готова была обожать. Из-за этого и я думала самое худшее: что донья Луиса отказывается встречаться с какой-то там проституткой, проложившей себе дорогу в их почтенный дом через постель!
Я бы могла провести все шесть недель, отведенных на поездку в Испанию, здесь, рядом с обаятельной бабушкой Хуана. Мой первоначальный план был верным, теперь я в этом не сомневаюсь. Донья Луиса поймет, что ребенку будет гораздо лучше хоть и вдали отсюда, но с матерью… Ну, пусть с приемной матерью. Может, когда мы узнаем друг друга получше, я даже расскажу ей всю правду и объясню, что люблю малыша как своего собственного и даже мысль о том, чтобы разлучиться с ним, разбивает мне сердце.
Донья Луиса поймет, она вступится за меня…
Ободренная этой надеждой, Кэти взглянула на часы. Оставалось не так уж много до того времени, когда ей предстояло встретиться с доньей Луисой и, вероятно, Хавьером. Она вздрогнула, сама не зная, почему Хавьер оказывает на нее такое гнетущее воздействие. Это началось с самого начала, вспомнила она, и то, что я как дурочка поддалась на его тонко рассчитанные ласки, было ему на руку. А теперь это хладнокровное, циничное предложение о браке… Здесь и думать не о чем!
Но воспоминания о том, какие чувства он пробудил в ней, что она вела себя как настоящая распутница, возвращались к ней в самые неожиданные моменты. И тогда темнело в глазах, начинала кружиться голова. От стыда, естественно.