— Мой меч ты с таким тщанием не облизывал, — появилась в дверях беседки Роксалана. — Для кого стараешься?
— Твой и так заколдованный, из плоти демона откован. Его доводить — только портить.
— Урга, я все хочу спросить: а грибы для искусства прорицания вообще обязательны? Может, их просто вином можно заменить, чифиром или опиум попытаться раздобыть. Тут ведь места маковые.
— Коли душа открыта, а воля в готовности, так и без всего возможно научиться. Особливо с ясным желанием.
— Так есть у меня такое желание. В бизнесе такой дар ой как пригодится, — подмигнула девушка Олегу.
— Ты желаешь учиться? — не веря своим ушам, переспросила шаманка.
— Готова, сенсей. Хоть сейчас!
Середин отметил, что сегодня Роксалана еще ни разу не назвала Ургу «малышкой».
— Сейчас? — Шаманка поднялась. — Прости, Тенгизхан. У меня долг пред людьми и Уманмеей.
— Понимаю, — кивнул Олег. — Конечно, иди, тренируйтесь. Это важнее.
Хотя в душе ему стало немножечко, совсем чуть-чуть, обидно.
Черновая полировка заняла два дня, после чего ведун насадил клинок на рукоять из вишневого дерева из запасов здешнего мастера и стал заниматься чистовой полировкой — до зеркального блеска, одновременно окончательно правя кромку. За этим занятием его и застал скромный пожилой китаец в белом долгополом халате безо всяких украшательств, с пышной седой бородой, в которую вплелись тонкие седые усики, и в очень странной шапочке из тонких черных реечек, через которые проглядывала волосяная кичка. Руки его были заправлены в рукава, причем обшлага были так широки, что едва не касались пола.
— Я пришел пожелать тебе здоровья и мудрости, досточтимый Тенгизхан, — вежливо сообщил старик.
— Спасибо на добром слове, любезный. И тебе того же желаю.
И почти сразу сообразил, что Чабык впервые за все время пропустил к нему гостя. Значит, в беседке появился не просто прохожий, а некто достаточно значимый. Середин отложил клинок и поднялся навстречу:
— Проходи, уважаемый, присаживайся к столу, полюбуйся рыбами. Хочешь, я велю заварить чаю?
— Благодарю тебя, Тенгизхан, — вошел в беседку старик, но присаживаться не стал. — Я принес тебе слово императора Срединного Царства, покорителя ста племен и народов, мудрейшего из мудрых, великого Си Цзиня. Дошли до него вести, что желаешь ты заключить с ним союз, дабы замирить бунтующую в провинциях чернь и сражаться супротив ненавистного отступника Ю Суна. Великий император желает похвалить тебя за проявленное в усмирении старание и соглашается на союз бессмертной империи Цзинь и твоего народа. В знак своего расположения он посылает тебе двадцать возов с шелком и пять бочек золота, три тысячи лучших скакунов, а также пятьсот прекрасных юношей и прекрасных девушек для услаждения твоего взора и отдохновения. Если ты велишь пропустить мой караван, все эти дары будут доставлены тебе в целости и сохранности. Великий император велел мне передать, что в провинциях Срединного Царства наступил покой, и теперь ты можешь покинуть его пределы.