И ничего не произошло. Сухо потрескивали дрова в кострах, прятались за мелкими облачками звезды, презрительно квакали жабы в лесном болотце.
— Он сказал: чирик ку-ку, царствуй, лежа на боку! — прокомментировала девушка. — Факир был пьян, и фокус не удался. Говорила, с Ургой нужно посоветоваться. Она в магии понимает, она чего-нибудь придумает.
«Ну же, ну! — напряг всю свою волю Олег, отдавая приказ всем людям на много дней пути вокруг встать и прийти к алтарю, чтобы принести единую клятву. — Н-ну!»
Ничего.
— Времени уж, наверно, за полночь, — широко зевнула Роксалана. — Интересно, по здешним часам это какая палка? Пошли спать, Олежка? Будет новый день, новая пища. Утро вечера мудренее. Опять же обоз вот-вот подойти должен. Шаманку к работе привлечем. Я попророчить могу. Урга говорит, на мне любовь наяды и милость Уманмее. И глаза колдовские.
Напоминание про глаза стало последней каплей — ведун «сломался» и признал поражение. Всегда и во всем не может везти даже колдунам.
— Столько сил убил, чтоб меня волки съели! — поднялся Середин, отряхнул штаны. — Обидно. Видать, напутал что-то по памяти.
— И на старуху бывает проруха, — утешила его девушка. — Потом еще попробуешь.
И тут вдруг мир вокруг замер. Наступила мертвая тишина и недвижимость — перестали колебаться травины, окаменели в полете мошки, застыли языки пламени над кострами. Это длилось всего лишь краткое мгновение — и тут сразу со всех сторон в людей удалил плотный поток ветра, кинув их к алтарю. Кровавый пух, перемешиваясь с зерном, взметнулся вверх, закружился, стремительно выгорая золотыми искрами. Котел, словно паровозная труба, выдохнул облако пара, одновременно ярко полыхнули огнями обе свечи, соединившись через облачко в широкую ослепительную дугу.
— Вот она, полночь! — Олег отпихнул девушку, схватил с земли оброненное перо, вскинул вверх: — Лети, белый ворон, за чистое поле, за синее море, за крутые горы, за темные леса, за зыбучие болота. Ищи, белый кречет, мужей храбрых, людей верных, душой чистых, застань их сонных, возьми их теплых, садись на белую грудь, на ретивое сердце, на теплую печень и вложи им волю мою в душу. Чтобы не могли без меня ни пить, ни есть, ни гулять, ни пировать. Пусть я буду у них всегда на уме, а алтарь мой в сердце.
Ветер вырвал перо и мимо огненной дуги умчал в небо.
— Так все же ворон или кречет? — шепотом переспросила его девушка. — А еще мне понравилось: «Возьми их тепленькими». Классный совет. Что за чушь ты нес? Растерялся?
Олег сплюнул и ударил кулаком в ладонь:
— Вот ведь… Наперекосяк как пошло. Теперь не знаю, что и получится!