Нет, окончить свою дни в образе чешуйчатой рептилии мэтр не хотел. Его желания были скромнее: если уж нельзя в подвал, то на худой конец подняться наверх, на смотровую площадку донжона, – оттуда седьмая, уцелевшая жена махала батистовым платочком не то брату, не то возлюбленному, во весь опор скачущему на помощь...
– Какой брат? Какой еще платочек? – пропыхтел я, вращая опостылевший ворот. – Гаэларих же все объяснил: не было ничего, сказка, легенда!
Тигар надулся, отложил бурдюк и заявил, что есть правда жизни и правда искусства, и в последней я, тупой рубака, естественно, ничего не смыслю. Да, в своем эпохальном труде он, мэтр Тигар, изложит все с документальной точностью. Но почему бы ему не отвлечься ненадолго от сухой науки и не сочинить историческую драму на столь благодатном материале?
– Хорошо, сочиняйте, – милостиво разрешил я. – Но сначала отнесите этот бурдюк в фургон. И вернитесь за следующим.
* * *
Все на свете имеет обыкновение заканчиваться, хорошее раньше, плохое – как повезет... Закончились и пустые бурдюки, я залил под завязку последний, туго перевязал и уселся прямо на холодный каменный пол, привалился к стене, вытянул ноги... Рука гудела и ныла, словно после нескольких часов яростной рубки. Хотелось закрыть глаза и хоть на несколько минут отключиться. Да и перекусить не помешало бы... Нельзя. Операция прошла удачно, и глупо подставляться в самом ее конце под гнев вернувшегося и разъяренного вторжением мага. Хотя я рассчитывал на помощь Гаэлариха, – Кодекс Кодексом, но уж наверное мэтр магистр предупредит, заметив приближающуюся к замку кавалькаду...
Подошла Хлада, подняла последний бурдюк, спросила:
– Где Тигар? Пусть выводит фургон.
– Как где? К тебе ведь пошел...
– Не приходил...
– Йухабб зей! Шкуру спущу!
Бурдюк мягко шлепнулся на пол. Я вскочил на ноги. Одним прыжком вымахнул из ниши.
– Мэтр Тигар!!!
«Ар... ар... ар...», – гулко откликнулось эхо. Тигар исчез. Зачем и для чего, понятно. Но куда? Вниз, на поиски мифической кровавой лаборатории? Или на донжон – посмотреть, не завалялся ли между его зубцов полуистлевший батистовый платочек?
Наверху раздался еле слышный звук. Я задрал голову, и показалось – а может, и не показалось – что на галерее удалось разглядеть легкое движение закрывающейся двери.
Мы с Хладой ринулись к лестнице.
* * *
Внутренние покои замка были царством достаточно мрачных цветов: черного, темно-золотистого и полуночно-фиолетового. Кроме того, кто-то из живших здесь —не то нынешний хозяин Каэр-ла-Рэ, не то один из прежних – был одержим страстью изображать повсюду фигуры, напоминавшие не то сильно отощавшие пентаграммы, не то существ, в старые добрые времена именуемых морскими звездами – сейчас их высохшие останки частенько находят на бывшем мелководье бывших морей. Только лучи у нарисованных здесь символов были перекручены, они сплетались и, казалось, даже слегка шевелились.