Давненько не виделись...
* * *
Приличные люди ходят в гости через двери. Менее приличные – воры и тайные любовники – через окна. Вовсе уж неприличные иногда используют печные и каминные трубы, – например, у ассасинов-Койаров это излюбленный способ проникновения в запертые помещения. Мой же гость пришел через стену. И к каким же людям его отнести?
Ладно бы еще выбрал другую стенку... Но именно на этой были развешаны кое-какие дорогие моему сердцу предметы. Коллекция, так сказать, на манер Барраховой. Не уши и не прочие детали организма, с которыми пришлось распроститься домушникам и карманникам: патенты на военные и гражданские чины от одних нынешних властителей, – и приговоры от других. Приговоров, увы, было больше, в том числе парочка смертных, – заочных, естественно.
Стену прошедший сквозь нее человек привел в первоначальный вид, но с экспонатами не стал возиться. Вопрос: ну и как мне его называть после подобного свинства? Ответ: называть его следовало сайэром Хильдисом Коотом, светлейшим епископом Церкви Сеггера, а при прямом обращении – Вашим Светлейшеством. Среди двух десятков прочих носимых сайэром Хильдисом титулов можно отметить и такие: член королевского совета, боевой магистр Храма Вольных, примас капитула Инквизиции – то есть, фактически, первый заместитель и правая рука Феликса Гаптора, Верховного инквизитора...
Важная, в общем, шишка. Но в гости по приличному ходить не умеет. Не научили в детстве, наверное. Опять же, этот его мыслеформ...
– Здравствуй, Хигарт, – поприветствовало меня его инквизиторское светлейшество.
– И вам, сталбыть, здоровьичка, сай бискуп! – раскланялся я, имитируя манеру речи Барраха и его посетителей. Мы, кабацкие вышибалы, академиев не кончали, беседам светским, сталбыть, не обучены.
Моё приветствие явно не привело в восторг епископа, и взглядом он меня одарил отнюдь не ласковым. Но никак не ответил, молчал, выдерживая паузу.
Я тоже не произносил больше ни слова. Раз уж заявился в гости незваным, так и говори первым, – зачем пришел и для чего.
На первый взгляд, ничто во внешности и одежде сайэра Хильдиса не выдавало человека известного и могущественного. Сейчас не выдавало, по крайней мере. В шикарную епископскую мантию для визита в «Хмельной гоблин» он не счел нужным облачаться, равно как и в парадный костюм примаса. Сидел в простой лиловой сутане инквизитора, подпоясанной шнуром с потрепанными концами. Впрочем, и этот шнур мог обернуться в руках боевого магистра грозным оружием, пострашнее, чем палица или меч. Лишь перстень с эмблемой капитула, сверкавший на левой руке, свидетельствовал: перед вами не просто младший служка Инквизиции.