Не находил ничего. Темница оказалась вызывающе, демонстративно пуста. Никаких нар, пусть даже самых примитивных и жестких. Никакого сосуда или хотя бы дыры в полу, призванной помочь пленнику справить естественные надобности. Вообще ничего. Наверняка пленники меднолицего надолго здесь не задерживались, быстренько отправлялись в лабораторию...
Каменная каморка – шесть шагов в длину, четыре в ширину; потолок тоже каменный, сводчатый. От коридора мое узилище отгораживала не дверь, но решетка, а в противоположной стене, почти под самым потолком, имелось оконце, скорее даже отдушина, которую никто решеткой перекрыть не позаботился, – слишком узкая.
Наверное, можно было попытаться перетереть веревку о железные прутья. Да вот беда – едва я приближался к решетке и касался ее, в коридоре почти сразу же возникал часовой. Наверняка срабатывал какой-то магический сигнал тревоги. Лишних слов шлемоносец не тратил, показывал жестами: отодвинься-ка, мол, подальше. А для пущей убедительности легонько тыкал мне в живот острием глевии, просунув ее между прутьями.
Все попытки заговорить с ним часовой игнорировал, лишь пару раз ответил что-то короткое на своем гавкающем языке. Жаль... Уж я бы рассказал ему сказочку о неисчислимых богатствах, найденных мной на пути к Тул-Багару, и зарытых, по странному и удачному стечению обстоятельств, неподалеку отсюда, в секретном месте под большим камнем.
В общем, мне оставалось одно: предаваться занятию, весьма привычному для всех узников, – горестным размышлениям.
О собственной судьбе задумываться не хотелось. Зависела она сейчас никак не от меня, лишь от меднолицего мага, – какой он способ изберет, чтобы обеспечить свою безопасность во время ритуала передачи Бьерсарда? А я ох как не люблю, когда ничего в моей жизни от меня не зависит, потому и сбежал в свое время из Храма...
И я размышлял о Молоте Времени. О его Навершии... Страшненькая ведь штучка, если вдуматься. На малые дозы крови реагирует созданием всевозможных фантомов и иллюзий, а от вырванного и брошенного на пирамиду сердца произошел небольшой потоп, причем без всяких заклинаний... Вдруг Феликсу Гаптору и Хильдису Кооту именно так и видится спасение мира: на иссохший Лаар возвращается вода, в мертвые пустыни возвращается жизнь. Под мудрым контролем церковных иерархов и капитула Инквизиции, разумеется, – еретики и богоотступники будут мучиться без воды по-прежнему... А платой за каждую порцию животворной влаги будет чья-то жизнь, чье-то сердце... Не беда, разве мало преступников, которых вешают, колесуют, сжигают без какой-либо пользы?