«Все, можно переключиться на догонский вопрос». – Бравлин потянулся в кресле, разминая затекшие мышцы. Вчера он лично присутствовал на виртуальном внеочередном собрании Всемирного Совета. Разговор был долгим и тяжелым. Главное – удалось достигнуть признания тионского конфликта внутренним делом Руссколанского княжества с вытекающим отсюда невмешательством союзников. Добиться такого решения было нелегко: Мюнхенская Конференция обязывала все человеческие государства при первых же признаках опасности объединять свои силы для отражения внешней инопланетной угрозы. И нейтралитет земных государств в этом вопросе был выдающимся дипломатическим успехом. К сожалению, временный нейтралитет. В случае осложнений отмахнуться от союзников не получится. Они сами придут на помощь.
Правда, и сейчас не все соблюдают нейтралитет: Евразийская Федерация перебрасывает флот к границам догонского сектора, но с этим ничего не поделаешь, Новгород всегда был самым близким союзником и никогда не отказывал в разумной подмоге. Со своей стороны Руссколань никогда не оставляла в беде бывшую метрополию. Оба русских государства всегда выступали единым фронтом. Им в этой Вселенной нечего было делить. Бравлин понимал, что в итоге с Евразией придется делиться, но ничего страшного в этом нет. Свои, можно и нужно допустить русских к трофеям. Будущим трофеям.
Но это было вчера, а сейчас у Бравлина было ровно сорок пять минут, чтобы подготовиться к встрече с коатлианцем. И, приведя себя в уравновешенное состояние психики, князь занялся комплексом аутогенной разминки.
Встреча состоялась в большом кабинете с глазу на глаз. Это помещение в основном использовалось именно для деловых встреч, брифингов, переговоров с дипломатами. Обстановка кабинета была призвана производить подавляющее воздействие на посетителя. Массивный стол мореного дерева, увенчанный тяжелой, излишне громоздкой, надстройкой комп-модуля. Кресло с высокой спинкой на небольшом возвышении, зрительно увеличивающее фигуру хозяина кабинета, приземистые кресла для посетителей. Стены, увешанные флагами, и герб Великого княжества Руссколань, украшавший стену за спиной князя, – сокол, распростерший крылья на фоне созвездий. Правую стену кабинета занимали тридцать семь циферблатов. Один из них, расположенный ближе к князю, показывал стандартное земное время, остальные часы шли по времени планет, входящих в состав княжества Руссколань. Пусть не все они были обитаемы, часть была просто космическими промышленными комплексами, без постоянного населения, но звездный сокол развевался именно над тридцатью шестью планетами.