– Атланты воевали только с твоими воинами. Им нужны рабы, они сказали, что поэтому оставляют нам жизнь. Но если бы они знали, что я ношу твоего ребенка, то убили бы и меня.
Эсон направился в сторону и остановился, лишь когда она с воплем бросилась за ним и схватила за руку.
– Я знаю, что тебе этот ребенок не дорог, но мне он нужен, запомни это!
Он замахнулся, чтобы ударить ее, но она выпустила рукав, и кулак его остановился.
– Слушай же, – проговорила она, – слушай же, что я тебе скажу. Пусть я женщина и ничего не значу для тебя, тем более что я не микенка… Но я могу быть полезной тебе. Я рожу тебе сына, он будет таким же великим воином, как ты. Атрокл не все знал об этих атлантах, он не все мог тебе сказать.
– Он умер.
– И живой он не мог этого сделать. С атлантами пришел человек, которого я уже встречала. Он вел их по тропе от берега и всю битву простоял за спиной Темиса. Он уже приходил этим путем, но не с атлантами… с гераманиями. Он был среди тех, кто похитил олово.
Развернувшись, Эсон ухватил ее за подбородок.
– Знаешь ли ты, что говоришь? – вскричал он.
Найкери улыбнулась в ответ, улыбка ее превратилась в гримасу под пальцами Эсона.
– Конечно, знаю. Мы наслышаны о том, что Темис явился сюда, на край света, чтобы убить тебя. Он слишком громко кричал об этом. И гераманий привел его сюда, он знал, где искать тебя, где искать олово.
– Темный Человек. Сетсус! Я убил его слишком быстро. Есть и более долгие способы умереть. Даже мертвый, он все вредит мне. Он забрал не только олово, но и жизни всех тех, кто явился сюда добывать этот металл. Олово отправилось в Атлантиду, а вместе с ним и весть обо мне.
– Я с тобой, – проговорила Найкери, обнимая его за плечи.
– Темис должен умереть. Мы вернем копь, – Эсон и не замечал, что она рядом.
– Я помогу. Альбии будут следить за ними. Скажут тебе, когда атланты ослабеют или разделятся.
– У меня есть микенцы и воины трех тевт.
– У тебя есть я.
– Мы должны напасть на атлантов. Прямо сейчас.
– Я всегда буду с тобой.
Не обращая на Найкери внимания, Эсон оттолкнул ее в сторону и заспешил прочь. Отлетев спиной к плетеной стене дана, Найкери провожала его взглядом. Будет ли конец этому смертоубийству? Или оно закончится, когда на всей земле не останется ни одного мужчины?
Вороны с громкими криками взлетели, и она закрыла глаза, чтобы не видеть птиц.
Летнее солнце припекало; ветер, дувший над равниной, жег, словно раскаленное дыхание плавильной печи. Ночью становилось прохладнее, но ненамного – лишь в недолгие предутренние часы становилось полегче. А потом свет озарял восток, звезды меркли, и огромное раскаленное солнце, подрагивая в потоках жаркого воздуха, медленно восходило над горизонтом. Дождя не было уже тридцать дней. Трава выгорела до желтизны, ручьи пересохли. Дважды в день скот водили на водопой к узкому ручью, оставшемуся от Эвона. Коровы разбивали берега, месили ил, и наконец река превратилась в грязную лужу, посреди которой узкой полоской текла вода.