От своей придумки Дарник пришел в полный восторг и, дождавшись крупной потасовки между жураньцами и камнеметчиками, срочно собрал полусотских и потребовал перемешать бойников между собой, чтобы больше ценили других. Правда, сперва никто из помощников так и не понял, как они будут одновременно и вожаками ватаг, и полусотскими подразделений. Еще с большим недоумением встретили новое распределение рядовые бойники, не желая переселяться со скарбом и наложницами в другие гридницы, но Дарник был неумолим.
Первую неделю с новым порядком в самом деле возникла сильная путаница, кому и где заступать на стражу, кому и как выезжать в дозор и как потом меняться между собой. Воеводе пришлось чуть ли не каждую пару разводить по их местам, пока в конце концов к этому не привыкли.
Даже Фемел, и тот отметил:
– У твоих воинов появилось осмысленное выражение лица.
Дарник только ухмыльнулся в ответ, он уже знал, как их выражение сделать еще более осмысленным. Едва на дворище было закончено полное расселение и нашлась свободная горница, он засадил в нее за словенскую грамоту и счет всех неграмотных полусотских и десятских.
– Зачем нам это? – пробовали отбиваться самые упрямые.
– Чтобы передавать мне письменные донесения, – объяснял Рыбья Кровь.
– Гонец и так их скажет.
– Гонец может напутать. Потом непонятно, кого казнить придется.
Поначалу Дарник сам вел обучение грамоте, затем передал учительство Быстряну и Жураню.
Жизнь в городище постепенно входила в новое русло. Жители привыкали к присутствию защитников, а дарникская молодежь заводила себе друзей среди липовских сверстников, вместе ходили на охоту, молодежные игрища с песнями и плясками. Рыбью Кровь лишь радовало такое слияние, как залог того, что не только он, но и все войско основательно стало здесь на якорь.
Однако были у этого мирного успокоенного врастания в местную землю и свои недостатки. Так, всегда ласковая и сдержанная Зорька, в чьей преданности Дарник был уверен не меньше, чем в верности Селезня или Быстряна, вдруг высказала желание совсем уйти от него.
– А куда? – Воевода был порядком озадачен.
– Один парень хочет взять меня в жены, – осторожно призналась наложница.
– А мой ребенок?
– Он знает, что я беременна, и все равно хочет.
Непривычные мысли медленно ворочались в голове Дарника. Особого возмущения не было, только бесконечное тупое недоумение: какого лешего ей это надо? Сразу почему-то вспомнился Клыч из Каменки, тот тоже почему-то выбрал тихую семейную жизнь в глуши, а не блистательную воинскую судьбу. Если уж молодой парень так сделал, то какой спрос с молодой беременной женщины? И как же она ему доверяет, если решается о