– Что ты собираешься в Перегуде делать? И что будут делать остальные?
Дарник удивился, как это можно знать заранее, но, поразмыслив, решил, что в своих опасениях Быстрян совершенно прав. Но если бравый вояка ожидал, что молодой вожак спросит у него совета, то он глубоко ошибался. Дарник хотел все делать только сам.
Собрав хорошо поевших и отдохнувших ватажников, он обратился к ним с вопросом, хотят ли они остаться вольными бойниками или быть братством бойников, которые всегда заодно не только на ратном поле, но и в мирной жизни.
– А зачем ты нас спрашиваешь об этом? – удивились ватажники.
– А затем, что не хочу от вас удара в спину, – сказал Рыбья Кровь. – Если хотите быть вольными, то тут мы с вами и расстанемся. Я пойду своей дорогой, а вы выберете себе другого вожака.
Такой поворот ошеломил ватажников, как ни мало провели они с ним дней, но ни одной минуты не усомнились в его праве и умении командовать ими. Конечно, все захотели быть братством бойников, правда, некоторые попытались сперва узнать, что это такое. Дарник объяснил. Недовольным остался один Кривонос – все добытое добро принадлежало исключительно самому братству. Но и он не посмел возражать и, когда пришла очередь давать клятву на мече, проговорил ее вместе со всеми. По этому случаю вожак даже разрешил открыть два кувшина красного ромейского вина.
– Ну и ловкий же ты парень! – то ли похвалил, то ли упрекнул Дарника Быстрян, когда за общим галдежом их собственных слов мало кому было слышно.
Дарник охотно согласился: ловкий, так ловкий. Своей придумкой с братством он был доволен не менее, чем победой над негостеприимным Хлыном.
Ранним утром он собрал ватажников, чтобы наказать им в Перегуде держать язык за зубами – от этого теперь зависела их безопасность. Все оружие и доспехи были запрятаны поглубже под купеческими товарами, а раненые превратились в больных.
При вхождении ладьи в русло Танаиса стал виден сам пограничный град Перегуд: на высоком правом берегу ленточные крытые дубовые срубы с бойницами и трехъярусными башнями, а ниже, у самой воды, деревянная пристань с двумя десятками купеческих судов.
Едва их ладья пристала к пристани, как тут же объявились первые пронырливые торговцы с вопросом: чем торгуете?
– Седлами, – ответил Дарник. Трогать купеческий товар или излишки оружия он пока не собирался.
Следом пожаловал сборщик пошлин в сопровождении четырех вооруженных гридей. Пришлось развязать купеческую шкатулку и выплатить им три дирхема. По два дирхема Дарник выдал и каждому из ватажников – потратьте по своему хотению.