Ему-то зачем все это выслушивать? Фрэнку просто нужно знать, что она может обходиться без него, ведь впереди его ждет новое назначение, новая работа.
— Продолжай, — тихо сказал он, откидываясь на спинку стула.
— Что продолжать?
— Тебе нужно выговориться, Зоя, иначе невысказанные слова лягут у тебя на душе тяжелым грузом.
— Еще одно указание от Тео — провести терапевтический сеанс?
— У тебя сучьи ужимки, — не сдержался он, дотягиваясь до кофе.
— Но ведь я уже побывала и в сучьей шкуре.
— Мне раньше не доводилось этого замечать.
— Но приходилось это чувствовать.
— Откуда тебе знать, что я чувствую и что у меня на уме?
— А вот и знаю — с тех пор, как кое-что проведала о твоем прошлом. — Он с любопытством воззрился на нее, и она не смогла долго выдержать этот взгляд. Ее охватил легкий испуг. — Впрочем, эти перепалки доведут нас до боевых действий, — сказала она как бы между прочим, подливая себе еще кофе.
— Да, было бы разумно их не продолжать. — Он протянул свою чашку, прося тоже подлить ему кофе. — Во всяком случае, это здорово щекочет и без того уязвленные чувства.
— Никаких чувств нет, — быстро ответила она.
— Как же нет, если только они и властвуют над тобой, Зоя?
— Ты ведешь себя как древесный червь, разъедающий древесину при любых условиях. Он ехидно улыбнулся.
— Очень подходящее сравнение, надо признать. Но и твои воспаленные чувства могут подтачивать нервы до тех пор, пока от них не останется труха.
— Слава Богу, я не стул Чиппендейла[1]… Я из плоти и крови, и все мои чувства в порядке. Не нужно мне предрекать то, чего никогда не произойдет.
— Все будет нормально, если мы останемся вместе и проведем время так, как на острове. Ее сердце сжалось.
— Вот негодяй! Интересно, ты долго думал, чтобы прийти к такому выводу? Я четко уяснила одно — ты одержим Сексом. Причем сексом с заглавной буквы!
— Та же заглавная буква в словах, применимых к тебе: Самокопание и Самоистязание.
— У-у, какой ты! — выпалила она с яростью. — Думаешь, у меня память отшибло?
— Твоя память, может, и в порядке, но она явно противоречит чувствам. Я же вижу, как играют твои гормоны.
Ярость и боль переполнили грудь. Фрэнк ловко уклонился от полетевшей в него чашки. Зоя резко встала, но так же резко встал и Фрэнк Блейкмор. Он схватил ее за запястье, не дав обрушиться на него первому удару.
— Потише, Зоя! Из насилия… ничего не выйдет… разве вот это…
Он грубо привлек ее к себе, их губы встретились. Увернуться от поцелуя не было никакой возможности; на сей раз его губы пробудили гнев и уязвили чувства. Она стерпела этот поцелуй, чтобы собраться с силами и затем отпрянуть.