— И я тоже, — проронила она сдавленным шепотом, трепетными пальчиками касаясь его лица. — Не узнав тебя как следует, я любила тебя все это время. Глупо, да?
— Глупо, — согласился он, — но я места себе не находил, когда, проснувшись утром, не нашел тебя рядом с собой. И это тоже глупо? Я подумал…
На этот раз она прикосновением пальцев замкнула его губы.
— Я знаю, что ты подумал: я предоставлена тебе на ночь, это любовь взаймы, но… но ты все же вернулся, хотя бы и через три года… Однако ты бы этого не сделал, если бы… если бы… — Она не закончила фразу, поскольку судьба таким жестоким образом свела их вновь, что страшно вспомнить.
— Я все равно бы вернулся, Зоя, — сказал он с уверенностью, не вызывающей сомнений. — Все три года я пребывал в нерешительности; мне хотелось верить, что та ночь значила для тебя столько же, сколько для меня. Слова, которые вырывались из твоих уст в пылу любовной страсти, не шли из памяти все это время. Мне хотелось верить, что они правдивы, искренни. Но ведь мы были практически незнакомы, поэтому я колебался, не знал, как поступить.
— Ты никогда до конца не верил в мою любовь, ведь так? — прошептала Зоя.
Она скорее почувствовала его улыбку, нежели различила ее.
— То же самое ты говорила мне во время первой встречи; люди порой говорят необдуманно в порыве страсти; потом на острове, хотя нам было там не до разговоров…
— Нам-то да, но ведь ты говорил с Тео о наших отношениях, — попыталась она подтрунить, шевеля при этом пальцами его волосы.
— Я хотел, чтобы он все знал, ведь он относится к тебе по-отечески. И кроме того, он доверил мне охранять тебя, это было равносильно принятию моей просьбы о твоей руке.
На секунду она задержала дыхание от подкатившего волнения.
— Надеюсь, ты не рассказал ему про Швейцарию?
— Ну что ты! — рассмеялся Фрэнк. — Я все-таки еще хочу пожить. Я признался Тео, что полюбил тебя с того самого вечера на его юбилейном дне рождения. Понимаешь, любовь с первого взгляда… Я просил его, я взывал к его романтической греческой натуре, и он поверил моим признаниям; трех лет будто не существовало. Не бойся, дорогая, Швейцария — это наш секрет.
— Прекрасный секрет, — проронила она, почувствовав, как он, нежно поглаживая ей спину, прижимал ее все теснее к себе; пламя страсти возгоралось между ними с новой силой.
— Я любил тебя в ту ночь, моя сладкая, любил и телом, и душой. Я думал, работа притупит воспоминания, однако — ничего подобного. Но что ты чувствовала? Этого я не знал. Тут меня увлекли новые деловые предложения, от которых нельзя было отказаться. А время все шло. И пока я не освободился от обязательств, я не мог обеспечить безопасность для тебя. Моя работа телохранителя не допускает сантиментов. Однако я продолжал любить тебя. Меня не покидал страх за твою жизнь, о себе я не думал.