После окончания института мы с Ефимом не потеряли связи друг с другом и пару раз в месяц непременно созваниваемся. Естественно, поздравляем друг друга с праздниками, Фима по сию пору очень внимателен, он и теперь ухитряется преподносить мне совершенно невероятные букеты, например, на Новый год я получила от него цветочную композицию в виде собаки. Понимаете, почему, услышав от незнакомого Водоносова фамилию «Пузиков», я моментально соединилась с другом и без обиняков спросила:
- Ты знаком с Сергеем Петровичем?
- Очень редкое сочетание имени и отчества, - тут же съязвил Фима. - Думаю, мне поможет фамилия.
- Водоносов, - быстро сказала я. - Он велел мне тебе позвонить.
- Серега?
- Так ты его знаешь?
- Конечно, причем очень давно, а что?
- Странная ситуация, - я ввела Пузикова в курс дела, - представляешь, Водоносов предложил мне встречу…
Ефим внимательно выслушал меня и с любопытством поинтересовался:
- А что ты знаешь о своей матери?
- Практически ничего, она умерла, когда я была младенцем.
- Вообще ничего не помнишь? - удивился приятель.
- Иногда мне снится странное помещение, - протянула я, - то ли коридор, то ли пеналообразная комната, в ней нету мебели, посередине стоит женщина в сером халате, я понимаю, что это мама, и начинаю рыдать. Но, скорей всего, это игра воображения, дама очень высокая, головой под потолок.
- Может, просто ты была совсем крохотная, - предположил Фима. - Чем меньше ребенок, тем более монументальными кажутся ему взрослые.
- Наверное, ты прав, - согласилась я, - но больше о своей матери мне ничего не известно.
- А Афанасия Константиновна что рассказывала?
- Ничего. Сообщила лишь, что мои родители пропали в горах. Они увлекались альпинизмом и погибли во время летнего спуска.
- И это все?
- Да, - вздохнула я, - никаких подробностей и никаких воспоминаний.
- Ну хоть фотографии она тебе показывала?
- В нашем доме не было снимков родителей, - нехотя признала я, - только мои детские: праздники в садике, съемки в школе. Когда я была крохой, в нашей комнате случился пожар, загорелся утюг. Афанасия сама потушила огонь, обошлась без пожарных, но пламя успело уничтожить альбом с фотографиями. Ни один снимок моих родителей не сохранился. Бабушка старательно скрывала прошлое, похоже, ей не хотелось, чтобы я знала правду о матери, которая жила с мужчиной без штампа в паспорте.
- Слушай, это так странно, - воскликнул Фима, - прости за замечание, но мы взрослые люди, поэтому, думаю, я не нанесу тебе травму. В юности я спрашивал у тебя про родителей, ни разу не услышал в ответ ничего внятного и сообразил: тебе неприятны эти разговоры. Один раз я проявил бестактность и попытался вызнать что-нибудь у Афанасии. Она на меня так посмотрела, что я прирос ногами к полу.